Евангелие по Иоанну

Ин. 20:11-18

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 64] Марі́а же стоѧ́ше ᲂу҆ гро́ба внѣ̀ пла́чꙋщи: ꙗ҆́коже пла́кашесѧ, прини́че во гро́бъ	[Зач. 64.] А Мария стояла у гроба и плакала. И, когда плакала, наклонилась во гроб,
и҆ ви́дѣ два̀ а҆́гг҃ла въ бѣ́лыхъ (ри́захъ) сѣдѧ̑ща, є҆ди́наго ᲂу҆ главы̀ и҆ є҆ди́наго ᲂу҆ ногꙋ̀, и҆дѣ́же бѣ̀ лежа́ло тѣ́ло і҆и҃сово.	и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса.
И҆ глаго́ласта є҆́й ѡ҆́на: же́но, что̀ пла́чешисѧ; Глаго́ла и҆́ма: ꙗ҆́кѡ взѧ́ша гдⷭ҇а моего̀, и҆ не вѣ́мъ, гдѣ̀ положи́ша є҆го̀.	И они говорят ей: жена! что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его.
И҆ сїѧ̑ ре́кши ѡ҆брати́сѧ вспѧ́ть и҆ ви́дѣ і҆и҃са стоѧ́ща, и҆ не вѣ́дѧше, ꙗ҆́кѡ і҆и҃съ є҆́сть.	Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус.
Гл҃а є҆́й і҆и҃съ: же́но, что̀ пла́чеши; кого̀ и҆́щеши; Ѻ҆на́ (же) мнѧ́щи, ꙗ҆́кѡ вертогра́дарь є҆́сть, глаго́ла є҆мꙋ̀: го́споди, а҆́ще ты̀ є҆сѝ взѧ́лъ є҆го̀, повѣ́ждь мѝ, гдѣ̀ є҆сѝ положи́лъ є҆го̀, и҆ а҆́зъ возмꙋ̀ є҆го̀.	Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его.
Гл҃а є҆́й і҆и҃съ: марі́е. Ѻ҆на́ (же) ѡ҆бра́щшисѧ глаго́ла є҆мꙋ̀: раввꙋні̀, є҆́же глаго́летсѧ, ᲂу҆чт҃лю.	Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни́! – что значит: Учитель!
Гл҃а є҆́й і҆и҃съ: не прикаса́йсѧ мнѣ̀, не ᲂу҆̀ бо взыдо́хъ ко ѻ҆ц҃ꙋ̀ моемꙋ̀: и҆ди́ же ко бра́тїи мое́й и҆ рцы̀ и҆̀мъ: восхождꙋ̀ ко ѻ҆ц҃ꙋ̀ моемꙋ̀ и҆ ѻ҆ц҃ꙋ̀ ва́шемꙋ, и҆ бг҃ꙋ моемꙋ̀ и҆ бг҃ꙋ ва́шемꙋ.	Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему.
Прїи́де (же) марі́а магдали́на повѣ́дающи ᲂу҆чн҃кѡ́мъ, ꙗ҆́кѡ ви́дѣ гдⷭ҇а, и҆ сїѧ̑ речѐ є҆́й.	Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей.

Толкование на  Ин. 20:11-18 святителя Кирилла Александрийского

Апостола Павла 1-е послание к коринфянам

1 Кор. 1:10-18

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 124] Молю́ же вы̀, бра́тїе, и҆́менемъ гдⷭ҇а на́шегѡ і҆и҃са хрⷭ҇та̀, да то́жде глаго́лете всѝ, и҆ да не бꙋ́дꙋтъ въ ва́съ ра̑спри, да бꙋ́дете же ᲂу҆твержде́ни въ то́мже разꙋмѣ́нїи и҆ въ то́йже мы́сли.	[Зач. 124.] Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях.
Возвѣсти́сѧ бо мѝ ѡ҆ ва́съ, бра́тїе моѧ̑, (пѡ́сланнымъ) ѿ хло́иса {ѿ дома́шнихъ хло́иса}, ꙗ҆́кѡ рвє́нїѧ въ ва́съ сꙋ́ть.	Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры.
Глаго́лю же сѐ, ꙗ҆́кѡ кі́йждо ва́съ глаго́летъ: а҆́зъ ᲂу҆́бѡ є҆́смь па́ѵловъ, а҆́зъ же а҆поллѡ́совъ, а҆́зъ же ки́финъ, а҆́зъ же хрⷭ҇то́въ.	Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов».
Є҆да̀ раздѣли́сѧ хрⷭ҇то́съ, є҆да̀ па́ѵелъ распѧ́тсѧ по ва́съ; и҆лѝ во и҆́мѧ па́ѵлово крести́стесѧ;	Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?
Благодарю̀ бг҃а, ꙗ҆́кѡ ни є҆ди́наго ѿ ва́съ крести́хъ, то́чїю крі́спа и҆ га́їа,	Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия,
да не кто̀ рече́тъ, ꙗ҆́кѡ въ моѐ и҆́мѧ крести́хъ.	дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя.
Крести́хъ же и҆ стефани́новъ до́мъ: про́чее не вѣ́мъ, а҆́ще кого̀ и҆но́го крести́хъ.	Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю.
Не посла́ бо менѐ хрⷭ҇то́съ крести́ти, но благовѣсти́ти, не въ премꙋ́дрости сло́ва, да не и҆спраздни́тсѧ крⷭ҇тъ хрⷭ҇то́въ.	Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова.
[Заⷱ҇ 125] Сло́во бо крⷭ҇тное погиба́ющымъ ᲂу҆́бѡ ю҆ро́дство є҆́сть, а҆ спаса́ємымъ на́мъ си́ла бж҃їѧ є҆́сть.	[Зач. 125А.] Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия.

Толкование на 1 Кор. 1:10-18 святителя Иоанна Златоуста

1Кор.1:10. Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях.

1. Обличение, как я всегда говорил, надобно делать постепенно и мало-по-малу; так Павел здесь и делает. Приступая к предмету, исполненному великих опасностей и могшему поколебать церковь до самого основания, он начинает речь с кротостью. Он умоляет коринфян и умоляет Христом, как бы сам один не мог предложить это наставление и убедить. Что значит: молю Христом? Призываю на помощь Христа и имя Его, оскорбленное и поруганное. Весьма сильно (внушает им), чтобы они не были бесстыдными, так как грех именно делает людей бесстыдными. Так всегда, если вдруг станешь резко обличать кого-нибудь, то он ожесточится и сделается бесстыдным; если же сделаешь внушение, то преклонишь его выю, укротишь его дерзость и заставишь смириться. Это Павел и делает, умоляя именем Христа. О чем же он умоляет? «Чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений»⁷. Выразительное слово: разделения, заключая в себе и обличение, могло сильно тронуть их. У них и части не были здравы, и целое было расторгнуто. Если бы части церкви были здравы, то были бы многие соединения. А если у них были разделения, то не было и целого. Когда целое разделяется на многие части, то не только части не составляют многих (целых), но перестает быть и одно целое. Таково свойство разделений! Сильно тронув их обличением в разделениях, он далее показывает свою кротость и смягчает речь: «чтобы вы были, – говорит, – соединены в одном духе и в одних мыслях». После слов: «чтобы все вы говорили одно», не подумайте, говорит, что я разумею согласие только в словах; нет, я желаю согласия в мыслях. А так как можно иметь и одинаковые мысли, но не о всех предметах, то присовокупляет: «чтобы вы соединены были». Кто согласен в одном, но не согласен в другом, тот еще не соединен, не достиг совершенного единомыслия. Бывает и то, что при согласии в мыслях, еще нет согласия в духе, – например, когда мы, имея одну и ту же веру, не соединены между собой любовью. В этом случае мы согласны в мыслях, – думаем ведь одинаково, – но еще не согласны по духу. То же было и в Коринфе, где один держал сторону того, а другой – иного. Потому Павел и говорит, что надобно быть соединными «в одном духе и в одних мыслях». Разделения у них происходили не от различия в вере, но от несогласия в духе, по человеческому тщеславию. Но так как обвиняемый без свидетелей может остаться упорным до бесстыдства, то чтобы они не могли отвергать сказанного, приводит свидетелей.

«Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои» (1Кор.1:11). Не вдруг сказал это, но наперед изложил обличение, потому что верил возвестившим; если бы не верил, то не стал бы и обличать; а поверить слепо Павел не мог. Таким образом он не вдруг сказал: «сделалось известным», чтобы не показалось, что он обвиняет их только по словам возвестивших, и не умолчал об этом, чтобы не показалось, что он говорит только сам от себя. Здесь опять называет их братиями. Хотя грех их был явный, но ничто еще не препятствовало называть их братиями. Притом, – заметь мудрость его, – он не указал на отдельное лицо, но на целый дом, чтобы они не восстали против возвестившего: так он и его сокрыл и вину их прямо открыл! Он знал, что полезно для одних, и что нужно для других. Потому не сказал: сделалось мне известным от некоторых: он указал на известный дом, чтобы это не показалось вымышленным. Что же было возвещено? «Что между вами есть споры». Когда сам укоряет их, то говорит: чтобы не было между вами разделений; а когда передает слышанное от других, то выражается более кротко: «ибо сделалось мне известным, что между вами есть споры», – чтобы не подвергнуть опасности возвестивших. Потом говорит, в чем именно состояло несогласие: «то, что каждый⁸ у вас говорит: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов»» (1Кор.1:12). Разумею, говорит, несогласия не в частных делах, но гораздо важнейшие. «То, что каждый у вас говорит». Зло касалось не части, но всей церкви. Впрочем коринфяне не говорили так ни о нем, ни о Петре, ни об Аполлосе; но он показывает, что если и таких лиц не следует ставить в такое к себе отношение, то тем более других. А что они не говорили этого, он сам объясняет ниже: «это… приложил я к себе и Аполлосу…, чтобы вы научились от нас не мудрствовать сверх того, что написано» (1Кор.4:6). Если не следует называться именами Павла, Аполлоса и Кифы, то тем более – других. Если не следует усвоять имени учителя, первого из апостолов и просветителя стольких народов, то тем более – людей ничего не значущих. Таким образом он только применительно перечисляет эти имена, чтобы скорее исцелить их болезнь. Притом делает речь свою менее неприятной, не упоминая по имени разделявших церковь, но как бы прикрывая их именами апостолов: «»я Павлов»; «я Аполлосов»; «а я Кифин»».

2. Он поставил Петра последним, не предпочитая ему себя, а напротив именно предпочитая себе Петра. Он ведет речь от меньшего к большему; и чтобы не подумали, что он поступает по зависти и предвосхищает себе честь у других по тщеславию, ставит себя первым. Кто себя первого считает недостойным, тот делает это не из честолюбия, но по великому презрению к такой чести. Так и он прежде от себя самого отклоняет такую честь, а потом от Аполлоса, и наконец от Кифы; следовательно делает это не из предпочтения себя самого, но прежде всех на своем собственном лице показывает, чего не должно быть. А что принимавшие сторону того или другого грешили, это очевидно. Потому справедливо он и укоряет их, внушая, что они худо делают, когда говорят: ««я Павлов»; «я Аполлосов»; «а я Кифин»». Но для чего он присовокупил: «а я Христов»? Если согрешали те, которые прилеплялись к людям, то неужели грешили и те, которые прилеплялись ко Христу? Нет; он укорял их не за то, что они назывались Христовыми, но за то, что не все они (делали это). Я думаю, что он прибавил это от себя, чтобы сделать обличение более сильным, чтобы показать, что в таком случае и Христос усвояется только одной части, хотя они не делали этого. Что он действителыю внушал такую мысль, видно из следующих слов его: «разве разделился Христос?» (1Кор.1:13). Это значит: вы разделили Христа и расторгли тело Его. Видишь ли его гнев, видишь ли укоризну, видишь ли речь, исполненную негодования? Он не доказывает, а только предлагает вопрос в знак очевидной нелепости заключающейся в нем мысли. Некоторые находят здесь и другую мысль в словах «разве разделился Христос?», именно: разве Он расторг и разделил Церковь между людьми, и одну часть взял Себе, а другую отдал им?

Далее старается уничтожить такую нелепость и говорит: «разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» Смотри, с какою любовью ко Христу он относит все доказательство к своему имени, и тем самым ясно внушает, что эта честь не принадлежит никому. Чтобы не подумали, что он говорит все это по зависти, он непрестанно повторяет свое имя, и заметь, с какой мудростью. Не сказал: разве Павел сотворил мир, разве Павел привел вас из небытия в бытие? – но представляет то, что было особенно близко к верующим и показывало великое промышление Божие: крест и крещение и происходящие от них блага. Человеколюбие Божие открывается и в сотворении мира, но особенно в крестном Его уничижении. Не сказал также: разве Павел умер за вас? – но: «разве Павел распялся за вас?» – представляя таким образом самый род смерти. «Или во имя Павла вы крестились?» Не сказал: разве Павел крестил вас? – так как он крестил многих, и не в том дело, кем они были крещены, а в том, в чье имя крещены. Так как причиной распрей было и то, что они назывались по именам крестивших их, то он исправляет это и говорит: «или во имя Павла вы крестились?» То есть: не говори мне, кто тебя крестил, но в чье имя. Важно не то, кто крестил, но Кто призывается в крещении, так как Он отпускает грехи. Сказав это, он не распространяется о последующем, не говорит: разве Павел обещал вам будущие блага? – разве Павел обещал вам царствие небесное? Почему же он не присоединил и этого? Потому, что не одно и тоже – обещать царствие и распяться; первое не представляло опасности и не приносило бесчестия, а последнее заключало в себе все это.

С другой стороны, в последнем разумеется и первое, сказав: «Тот, Который Сына Своего не пощадил», прибавил: «как с Ним не дарует нам и всего?» (Рим.8:32). И еще: «ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся» (Рим.5:10). Потому он и не присоединил этого; притом (верующие) первого еще не имели, а последнее уже знали на опыте; первое было только обещанием, а последнее действительностью. «Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия» (1Кор.1:14). Для чего вы гордитесь тем, что крестите, когда я благодарю Бога за то, что не совершал крещеиия? Этими словами он мудро низлагает такое их высокомерие; унижает не силу крещения, – да не будет, – но гордость превозносившихся совершением крещения, во-первых, показывая, что это не их дар, и во-вторых, за себя благодаря Бога. Крещение важно, но важность сообщает ему не крещающий, а Призываемый в крещении. Совершение крещения ничего не значит относительно труда человеческого, а даже гораздо менее благовествования. Крещение, повторю опять, есть дело важное, и без крещения невозможно получить царствия небесного; но совершить его может человек и не очень важный, а благовествование требует великого труда.

3. Далее (Павел) приводит и причину, почему он благодарит Бога, что никого не крестил. Какую же? «Дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя» (1Кор.1:15). Что это? Не о них ли (коринфянах) он говорит здесь? Нет; но опасаюсь, говорит, чтобы болезнь не достигла до такой степени. Ведь если при совершении крещения людьми неважными и незначительными произошло разделение, то если бы я, проповедавший крещение, крестил многих, принявшие его, вероятно, не только стали бы называться моим именем, но и приписали бы мне самое крещение. Если по поводу низших произошло такое зло, то по поводу высших конечно произошло бы еще большее. Обличив таким образом заблуждающих и прибавив: «крестил я также Стефанов дом» (1Кор.1:16), он опять низлагает их гордость словами: «а крестил ли еще кого, не знаю». Здесь выражает, что он и не старался снискать себе честь от народа таким делом и не для славы приступал к нему. Не этими только, но и последующими словами он сильно поражает гордость их: «ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать» (1Кор.1:17). Последнее гораздо труднее, требовало больших усилий и особенной твердости духа и заключало в себе все; потому оно и поручено было Павлу.

Но почему он, не будучи послан крестить, крестил? Он делал это не из противления Пославшему, но от избытка (усердия). Не сказал, что ему было это запрещено, но: я не был послан на это дело, а на гораздо важнейшее. Благовествовать предоставлено было немногим, а крестить мог всякий, имевший священство. Всякий может крестить человека, наставленного в вере и уверовавшего, потому что расположение приступающего и благодать Божия совершают все; а чтобы неверных наставить в вере, это требует великого труда, великой мудрости, и даже представляет опасности. Там уже все сделано, желающий принять таинство убежден в вере, и нисколько не трудно крестить уверовавшего; а здесь нужен великий труд, чтобы переменить расположение, исправить нрав, уничтожить заблуждение и насадить истину. Впрочем, Павел не говорит об этом таким образом, не доказывает и не утверждает, что крестить не составляет никакого труда, а благовествовать напротив, – он всегда умеет соблюдать умеренность, – но особенно распространяется в рассуждении о внешней мудрости и предлагает о ней сильнейшую речь. Таким образом он крестил не из противления Пославшему, но подобно тому, как он имел попечение о вдовицах от избытка усердия, а не из противления апостолам, которые сказали: «нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах» (Деян.6:2), так и здесь. Так и теперь мы поручаем это дело простейшим из пресвитеров, а преподавание учения благоразумнейшим, потому что тут нужен труд и усилие. Потому и сам он говорит: «достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении» (1Тим.5:17). Как для обучения ратоборцев нужен учитель мужественный и искусный, а возлагать венец на победителя может и неискусный в борьбе, хотя венец прославляет победителя, – так и в крещении: хотя без него невозможно спастись, но не великое дело совершает тот, кто крестит, принимая расположенного и приготовленного к тому.

«Не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова» (1Кор.1:17). Низложив гордость превозносившихся крещением, он переходит к обличению гордившихся внешней мудростью, и говорит против них с особенной силой. К превозносившимся крещением говорил: «благодарю Бога, что я никого не крестил», также: «Христос послал меня не крестить», и для обличения их не употребил речи сильной и разительной, но, несколькими словами внушив им то, что хотел, перешел к последующему; а здесь с самого начала наносит сильный удар: «чтобы не упразднить, – говорит, – креста Христова». Что ты гордишься тем, чего следовало бы стыдиться? Ведь если эта мудрость враждебна кресту и противна евангелию, то следует не хвалиться, а стыдиться ее. Потому-то апостолы и не были из таких мудрецов, – не по недостатку дарований, но чтобы проповедь не потерпела вреда. Мудрецы не содействовали проповеди, а вредили ей; простые же люди утверждали ее. Это могло низложить гордость, поразить высокомерие, расположить к смирению. Но, скажешь, если не в премудрости слова, то почему был послан Аполлос, «муж красноречивый» (Деян.18:24)? Не потому, чтобы надеялись на силу красноречия, но потому, что он был сведущ в Писании и искусен в обличении иудеев. С другой стороны нужно было, чтобы самые первые сеятели слова были неученые. Им надлежало иметь великую силу, чтобы положить начало истреблению заблуждений; нужна была великая крепость, чтобы приступить к этому делу.

4. Так (Бог), не имевший нужды в ученых вначале, если принял их впоследствии, то сделал это не потому, чтобы стал иметь в них нужду, но потому, что не взирал на различие (между учеными и неучеными). Как Он не нуждался в мудрецах для исполнения Своих намерений, так и после, когда они являлись, не отвергал их. Скажи мне, были ли Петр и Павел учеными? Этого ты сказать не можешь: они были простыми и неучеными. Как Христос, когда посылал учеников во вселенную, сначала показывая им в Палестине силу Свою, говорил: «когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток?» (Лк.22:35) – а потом позволил взять мешок и суму, так было и здесь. Нужно было явить силу Христову, а не отвергать приступающих к вере за внешнюю их мудрость. Потому, если язычники будут укорять учеников Христовых в неучености, то мы скорее можем обратить укоризну против них самих. Никто не говори, что Павел был мудрец; но, превознося славившихся у них мудростью и красноречием, всех своих будем называть невеждами. Это не мало послужит к их поражению; это доставит нам славную победу.

Говорю это потому, что некогда слышал, как смешно один христианин состязался с язычником, как оба они в состязании опровергали сами себя. Что надлежало говорить христианину, то говорил язычник; а что надлежало говорить язычнику, то защищал христианин. Спор был о Павле и Платоне; язычник старался доказать, что Павел был человек простой и неученый, а христианин по простоте своей усиливался доказать, что Павел был ученее Платона. Между тем, если допустить последнее, победа оставалась на стороне язычника. Ведь если Павел был ученее Платона, то многие справедливо заключили бы, что он победил не благодатью, а красноречием. Таким образом то, что говорил христианин, обращалось в пользу язычника, а то, что говорил язычник, обращалось в пользу христианина. Если же, как я сказал, Павел был неучен, и однако превзошел Платона, то здесь славная победа, так как неученый убедил и привлек к ссбе всех учеников ученого. Отсюда ясно, что проповедь одержала победу не человеческой мудростью, но благодатью Божией. Итак, чтобы и нам не подвергнуться такому же посмеянию в беседе с язычниками, будем всегда, когда случится состязаться с ними, признавать апостолов неучеными: такое признание – им похвала. Когда будут говорить, что апостолы были люди простые, то мы прибавим, что они были и неученые, и некнижные, и бедные, и незнатные, и немудрые, и неизвестные. Не к бесчестию, а к славе апостолов служит то, что они, будучи такими, явились славнее всей вселенной. Эти простые, некнижные и неученые так победили мудрых, сильных и державных, хвалившихся богатством, славой и всем внешним, как будто это не были люди. Отсюда ясно, что велика сила креста и что все это совершено не человеческой силой. Действительно, такие дела не в природе вещей, а выше природы. А когда что делается не по законам природы, и гораздо выше природы, вместе с тем достодолжно и полезно, то очевидно, что это совершается некоторой божественной силой и помощью. Смотри: рыбарь, скинотворец, мытарь, человек простой, неученый, приходят из отдаленной страны, Палестины, восстают против всех философов, риторов и искусных в слове в их отечестве, и в короткое время при множестве опасностей, когда им противоборствовали народы, цари и самая природа, когда им полагали сильные препятствия, давность времени и закоренелые привычки, когда против них ополчались демоны и диавол вооружался и употреблял все усилия, – победили царей, правителей, народы, языки, города, варваров, эллинов, философов, риторов, софистов, писателей, законы, судилища, различные мучения, бесчисленные и разнообразные роды смерти. Рыбари возвестили, и все это обличилось и исчезло, точно легкая пыль, возметаемая дуновением сильного ветра. Научимся же так беседовать с язычниками, чтобы нам не оставаться бессмысленными животными, но быть готовыми дать ответ «в вашем уповании» (1Пет.3:15). Особенно будем помнить это главное, немаловажное дело, и говорить им: каким образом слабые преодолели сильных, двенадцать человек – целую вселенную, не употребляя оружия, но безоружные сражаясь с вооруженными?

5. Скажи мне, если бы двенадцать человек, неопытных в военном деле, не только безоружных, но и слабых телом, вступив в борьбу с многочисленным отрядом вооруженных воинов, не потерпели от них никакого вреда, будучи осыпаемы бесчисленным множеством стрел, остались неприкосновенными, принимая стрелы обнаженным телом, сами поражали всех, не употребляя оружия, но отражая рукой, одних били, а других брали в плен, не получая сами никаких ран, то кто сказал бы, что это дело человеческое? Но победа апостолов гораздо более удивительна. Не столько удивительно, если обнаженный не получает ран, сколько удивительно, если простой, неученый, рыбарь побеждает столь сильных, несмотря ни на свою незнатность и бедность, ни на опасности и закоренелые привычки, ни на строгость предлагаемых правил, ни на ежедневно угрожающую смерть, ни на множество обольщенных, ни на важность обольстителей. Так мы должны низлагать их и состязаться с ними, а прежде слов мы должны поражать их своей жизнью; это – великое состязание, это – неопровержимое доказательство от дел; на словах сколько бы мы ни рассуждали с ними, но если жизнь наша не лучше их жизни, то не будет никакой пользы. Они обращают внимание не на слова, но испытывают дела наши и говорят: ты прежде сам убедись в истине слов своих, и тогда убеждай других; если ты говоришь, что бесчисленные блага ожидают нас в будущей жизни, а сам поступаешь так, как бы их не было, прилепляясь к благам настоящим, то дела твои для меня сильнее слов; когда я вижу, что ты похищаешь собственность других, без меры скорбишь об умерших и грешишь во многом другом, то как я поверю тебе, что есть воскресение? Хотя бы даже они так и не говорили, но они думают так и содержат это в своих мыслях. Вот что препятствует неверным сделаться христианами! Будем же обращать их своей жизнью. Многие и неученые люди поражали ум философов, являя любомудрие в делах и громче трубы вещая поведением и любомудрием: это сильнее слов. Если, например, я буду утверждать, что не должно помнить зла, а между тем буду причинять язычнику множество зол, то как могу привлечь его словами, когда отгоняю делами?

Итак будем уловлять их жизнью, из душ их созидать Церковь, и собирать такое богатство. Ничто не может сравниться с душой, даже целый мир. Хотя бы ты раздал бедным бесчисленные богатства, ты не сделаешь столько, сколько обративший одну душу. «Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста», – говорит Господь (Иер.15:19). Великое благо миловать бедных; но не такое, как избавить кого-нибудь от заблуждения; кто делает это, тот уподобляется Петру и Павлу. Подлинно, можем и мы участвовать в их проповеди, не тем, чтобы, подобно им, подвергаться опасностям, терпеть голод, мучения и другие бедствия, – теперь мирное время, – но тем, чтобы проявлять ревностное к тому усердие. Можно и сидя дома совершать эту ловитву. Кто имеет друга, родственника, домашних, пусть делает с ними это, пусть говорит им это, – и он уподобится Петру и Павлу. Что я говорю: Петру и Павлу? Будет устами Христовыми: «Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста», – говорит Господь. Если ты не убедишь сегодня, убедишь завтра: если и никогда не убедишь, получишь полную награду; если не убедишь всех, то, может быть, из многих – некоторых; ведь и апостолы убедили не всех людей, но ко всем простирали свое слово и получили награду за всех. Бог обыкновенно назначает венцы, взирая не на конец подвигов, а на расположение подвизающихся. Если принесешь только две лепты, Он примет; как Он поступил с вдовицею (Лк.21:2–4), так поступает и с преподающими учение. Итак, из-за того, что ты не можешь спасти всю вселенную, не пренебрегай немногими, и, устремляясь к великому, не лишай себя малого. Если ты не можешь обратить ста человек, постарайся обратить десять; если не можешь десяти, не пренебрегай пятью; если не можешь и пяти, не пренебрегай одним; если не можешь и одного. и тогда не унывай и не оставляй делать то, что можешь. Не видишь ли, как в торговле занимающиеся ею заключают сделки не только на золото, но и на серебро? Если мы не будем пренебрегать малым, то получим и многое; а если пренебрежем малым, то не легко получим и многое. Богатыми делаются, собирая и малое и многое; так будем поступать и мы, чтобы, обогатившись всем, вам сподобиться царствия небесного, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

1Кор.1:18–20. Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия. 

Для страждущих и умирающих бывает неприятна и здоровая пища, неприятны друзья и близкие, которых часто и не узнают они и даже тяготятся их присутствием. Так обыкновенно бывает и с страждущими душевно: они не знают, что нужно для спасения, и тяготятся теми, кто печется о них. Это происходит не от свойства самого дела (спасения), а от их болезни. Как помешавшиеся в уме не терпят тех, кто заботится о них, и даже порицают их, так поступают и неверующие. Но как эти оскорбляемые тем более жалеют и плачут о больных, считая крайней степенью болезни их, когда они не узнают самых близких людей, так будем поступать и мы в отношении к язычникам и плакать о них более, нежели о своих женах, потому что они не знают общего всем спасения. Не столько муж должен любить свою жену, сколько мы должны любить всех людей и вести их к спасению, будут ли они язычники, или кто бы то ни было. Будем же плакать о них, – о том, что слово о кресте, которое есть премудрость и сила, для них – безумие. «Ибо слово о кресте, – говорит (Павел), – для погибающих юродство есть». Так как у язычников крест подвергался осмеянию, то они, вероятно, называли учение о нем противным своей мудрости и несогласным с своим учением; потому Павел, вразумляя, говорит: не почитайте его странным и нелепым; это дело по свойству своему таково, что погибающие не могут постигнуть силы его, так как они потеряли ум и впали в безумие. Потому они и поносят и ненавидят спасительные врачества. Что ты говоришь, человек? Христос сделался рабом, приняв для тебя образ раба, был распят и воскрес; следовало бы поклониться Воскресшему и подивиться Его человеколюбию, так как все то, чего не сделал для тебя ни отец, ни друг, ни сын, сделал Он для тебя, своего врага и оскорбителя; следовало бы удивляться Ему за это; а ты называешь безумием дело, исполненное такой мудрости! Но неудивительно; погибающим свойственно не познавать того, что ведет к спасению.

Поэтому не смущайтесь; нет ничего странного и неожиданного в том, что безумные смеются над великими предметами. Таких людей невозможно убедить человеческой мудростью; и если станешь убеждать их таким образом, то сделаешь противное; для того, что превышает разум, нужна одна вера. Подлинно, если мы посредством суждений разума захотим объяснять (язычникам), как Бог сделался человеком, вселившись в утробу Девы, и не признаем этого предметом веры, то они будут только смеяться. Желающие постигнуть это посредством суждений разума, они-то и погибают. И что я говорю о Боге? Если мы будем делать то же в отношении к предметам сотворенным, – и тогда вызовем великий смех. Пусть например человек, желающий убеждаться во всем суждениями разума, потребует от тебя объяснить ему, как мы видим свет? А ты постарайся объяснить ему это посредством суждений разума. Но ты не смог бы этого сделать. Если бы ты сказал, что довольно открыть глаза, чтобы видеть, то объяснил бы способ зрения, а не самое дело. Он возразил бы тебе: почему мы видим не ушами и слышим не глазами? Почему слышим не ноздрями и обоняем не ушами? Если же он, не получив объяснения на свое недоумение, будет смеяться, то не более ли того подвергнемся осмеянию мы? Эти чувства имеют свое начало в одном и том же мозге, эти члены находятся так близко друг к другу: почему же они не могут произвести одного и того же действия? Мы не можем объяснить ни причины, ни способа этого неизъяснимого и разнообразного действия; а если станем объяснять, то подвергнемся осмеянию. Предоставим же это силе и беспредельной премудрости Божией, и замолчим. Так точно, если мы захотим и предметы божественные объяснять при помощи внешней мудрости, то последует великий смех, не по свойству самых предметов, но по неразумию человеческому. Ведь великих предметов не может выразить никакое слово. Смотри, если я скажу: Христос был распят, то язычник возразит: сообразно ли это с разумом? Он не избавил Себя, когда распинали и мучили Его на кресте: как же Он после того воскрес и избавил других? Если он имел на то силу, то следовало показать ее прежде смерти (так действительно и говорили иудеи); если же Он не избавил Себя, то как мог избавить других? Это, скажет, несообразно с разумом. И точно, это выше разума; в кресте явилась неизреченная сила. Подвергнуться мучениям и быть выше мучений, быть связанным и победить, это – дело беспредельной силы. Как три отрока, будучи ввергнуты в печь и поправши пламень, явились более чудными, нежели когда бы они в нее не были ввергнуты; и как Иона, будучи поглощен китом и непотерпевши от него никакого вреда, стал более великим, нежели когда бы он не подвергался такой опасности, – так и Иисус Христос, умерши и упразднивши смерть, явился более славным, нежели когда бы Он не умирал. Итак не говори: почему Он не избавил Себя на кресте? Ему угодно было сразиться с смертью. Он не сошел с креста не потому, что не мог, но потому, что не хотел. Ведь если и сила смерти не могла удержать Его, то как могли бы удержать гвозди крестные?

Евангелие по Матфею

Мф. 14:14-22

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 58] И҆ и҆зше́дъ і҆и҃съ ви́дѣ мно́гъ наро́дъ, и҆ млⷭ҇рдова ѡ҆ ни́хъ, и҆ и҆сцѣлѝ недꙋ̑жныѧ и҆́хъ.	[Зач. 58.] И, выйдя, Иисус увидел множество людей и сжалился над ними, и исцелил больных их.
По́здѣ же бы́вшꙋ, пристꙋпи́ша къ немꙋ̀ ᲂу҆чн҃цы̀ є҆гѡ̀, глаго́люще: пꙋ́сто є҆́сть мѣ́сто, и҆ ча́съ ᲂу҆жѐ минꙋ̀: ѿпꙋстѝ наро́ды, да ше́дше въ вє́си кꙋ́пѧтъ бра̑шна себѣ̀.	Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи.
І҆и҃съ же речѐ и҆̀мъ: не тре́бꙋютъ ѿитѝ: дади́те и҆̀мъ вы̀ ꙗ҆́сти.	Но Иисус сказал им: не нужно им идти, вы дайте им есть.
Ѻ҆ни́ же глаго́лаша є҆мꙋ̀: не и҆́мамы здѣ̀ то́кмѡ пѧ́ть хлѣ̑бъ и҆ двѣ̀ ры̑бѣ.	Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы.
Ѻ҆́нъ же речѐ: принеси́те мѝ и҆̀хъ сѣ́мѡ.	Он сказал: принесите их Мне сюда.
И҆ повелѣ́въ наро́дѡмъ возлещѝ на травѣ̀, и҆ прїе́мь пѧ́ть хлѣ̑бъ и҆ ѻ҆́бѣ ры̑бѣ, воззрѣ́въ на не́бо, блгⷭ҇вѝ и҆ преломи́въ дадѐ ᲂу҆чн҃кѡ́мъ хлѣ́бы, ᲂу҆чн҃цы́ же наро́дѡмъ.	И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу.
И҆ ꙗ҆до́ша всѝ и҆ насы́тишасѧ: и҆ взѧ́ша и҆збы́тки ᲂу҆крꙋ̑хъ, двана́десѧть ко́шѧ и҆спо́лнь:	И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных;
ꙗ҆дꙋ́щихъ же бѣ̀ мꙋже́й ꙗ҆́кѡ пѧ́ть ты́сѧщъ, ра́звѣ же́нъ и҆ дѣте́й.	а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей.
[Заⷱ҇ 59] И҆ а҆́бїе понꙋ́ди і҆и҃съ ᲂу҆чн҃кѝ своѧ̑ влѣ́зти въ кора́бль и҆ вари́ти є҆го̀ на ѻ҆́номъ полꙋ̀ {пред̾итѝ є҆мꙋ̀ на ѡ҆́нъ по́лъ}, до́ндеже ѿпꙋ́ститъ наро́ды.	[Зач. 59.] И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ.

Толкование на Мф. 14:14-22 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

Мф.14:14. И, выйдя, Иисус увидел множество людей и сжалился над ними, и исцелил больных их.

Народ показывает веру, в силу которой он идет за удаляющимся Иисусом. Поэтому, как награду за веру, получает исцеления. Следуют за Ним пешком и без пищи. Это все – от веры.

Мф.14:15. Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное, и время уже по́зднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи.

Мф.14:16. Но Иисус сказал им: не нужно им идти; вы дайте им есть.

Человеколюбивы ученики, ибо они заботятся о народе и поэтому не желают, чтобы он был голодным. Что же Спаситель? «Дайте, – говорит, – им вы есть». Говорит это не потому, что не знал, какую бедность испытывали апостолы, но для того, чтобы, когда они скажут «не имеем», оказалось, что Он приступает к совершению чуда по нужде, а не из любви к славе.

Мф.14:17. Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы.

Мф.14:18. Он сказал: принесите их Мне сюда.

Мф.14:19. И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил

Принесите Мне хлебы сюда, ибо хотя поздно, но Я – Творец времени; хотя место пустынно, но Я Тот, Кто дает пищу всякой плоти. Отсюда научаемся тому, что если и немногое имеем, мы должны употреблять его на гостеприимство, ибо и апостолы, имея немногое, отдали народу. Но как это немногое умножилось, так умножится и твое немногое. Размещает народ на траве, научая простоте, чтобы и ты не покоился на многоценных постелях и коврах. Подымает взоры к небу и благословляет хлебы, может быть, и для того, чтобы уверовали, что Он не противник Богу, но пришел от Отца и с неба, а также и для того, чтобы научить нас, чтобы мы, прикасаясь трапезы, благодарили и таким образом вкушали пищу.

и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу.

Мф.14:20–21. И ели все, и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных; а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей.

Ученикам дает хлебы, чтобы они всегда помнили о чуде и чтобы оно не выходило из их мысли, хотя они и скоро позабыли о нем. Чтобы ты не подумал, будто Господь совершил чудо только призрачно, с этой целью хлебы умножаются. Двенадцать коробов оказывается для того, чтобы и Иуда понес и не был увлекаем на предательство, раздумывая о чуде. И хлебы умножает, и рыбы, чтобы показать, что Он – Творец земли и моря и что все, что мы едим каждый день, едим потому, что Он подает и пища Им умножается. В пустыне было чудо, чтобы кто-либо не подумал, будто из ближнего города купил Он хлебы и разделил народу; ибо была пустыня. Это сообразно с рассказом. По наведению же узнай, что когда Ирод, плотский грубый ум иудейский (ибо это означает в переводе слово Ирод), обезглавил Иоанна, главу пророков, то есть не поверил пророчествовавшим о Христе, Иисус на будущее время отходит в пустынное место, к язычникам, пустыне по отношению к Богу, и врачует недужных душою, затем и питает их. Если Он не отпустит нам согрешений и не уврачует болезней посредством крещения, то не напитает нас и причащением Пречистых Тайн, так как никто из некрестившихся не причащается. Пять тысяч – это пять чувств, которые находятся в худом состоянии и врачуются пятью хлебами. Ибо так как пять чувств болело, то сколько ран, столько и пластырей. Две рыбы – это слова рыбарей: одна рыба – Евангелие, другая – Апостол. Но некоторые под пятью хлебами разумеют пятокнижие Моисея, то есть книгу Бытия, Исход, Левит, Чисел и Второзаконие. Двенадцать коробов было взято апостолами и понесено. Ибо то, чего не могли мы, простой народ, съесть, то есть понять, то понесли и вместили апостолы. «Кроме жен и детей», ибо христианин не должен иметь что-либо детское или женоподобное и немужественное.

Мф.14:22. И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ.

Указывая на неразлучность учеников, Матфей сказал «понудил», ибо они хотели всегда быть с Ним. Господь отпускает народ, потому что не желал, чтобы они сопровождали Его, чтобы не показаться честолюбивым.

Послание Иакова

Иак. 5:10-20

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 57] Ѡ҆́бразъ прїими́те, бра́тїе моѧ̑, ѕлострада́нїѧ и҆ долготерпѣ́нїѧ прⷪ҇ро́ки, и҆̀же глаго́лаша и҆́менемъ гдⷭ҇нимъ.	[Зач. 57А.] В пример злострадания и долготерпения возьмите, братия мои, пророков, которые говорили именем Господним.
Сѐ, блажи́мъ терпѧ́щыѧ. Терпѣ́нїе і҆́ѡвле слы́шасте, и҆ кончи́нꙋ гдⷭ҇ню ви́дѣсте, ꙗ҆́кѡ многомлⷭ҇тивъ є҆́сть гдⷭ҇ь и҆ ще́дръ.	Вот, мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен.
Пре́жде же всѣ́хъ, бра́тїе моѧ̑, не клени́тесѧ ни нб҃омъ, ни земле́ю, ни и҆но́ю ко́ею клѧ́твою: бꙋ́ди же ва́мъ є҆́же є҆́й, є҆́й, и҆ є҆́же нѝ, нѝ: да не въ лицемѣ́рїе впаде́те.	Прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас: «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению.
Ѕлостра́ждетъ ли кто̀ въ ва́съ; да моли́твꙋ дѣ́етъ: благодꙋ́шствꙋетъ ли кто̀; да пое́тъ.	Злостраждет ли кто из вас, пусть молится. Весел ли кто, пусть поет псалмы.
Боли́тъ ли кто̀ въ ва́съ, да призове́тъ пресвѵ́теры церкѡ́вныѧ, и҆ да моли́твꙋ сотворѧ́тъ над̾ ни́мъ, пома́завше є҆го̀ є҆ле́емъ во и҆́мѧ гдⷭ҇не:	Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне.
и҆ моли́тва вѣ́ры спасе́тъ болѧ́щаго, и҆ воздви́гнетъ є҆го̀ гдⷭ҇ь: и҆ а҆́ще грѣхѝ сотвори́лъ є҆́сть, ѿпꙋ́стѧтсѧ є҆мꙋ̀.	И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему.
И҆сповѣ́дайте ᲂу҆̀бо дрꙋ́гъ дрꙋ́гꙋ согрѣшє́нїѧ и҆ моли́тесѧ дрꙋ́гъ за дрꙋ́га, ꙗ҆́кѡ да и҆сцѣлѣ́ете: мно́гѡ бо мо́жетъ моли́тва првⷣнагѡ поспѣшествꙋ́ема.	Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного.
И҆лїа̀ человѣ́къ бѣ̀ подобостра́стенъ на́мъ, и҆ моли́твою помоли́сѧ, да не бꙋ́детъ до́ждь, и҆ не ѡ҆дождѝ по землѝ лѣ̑та трѝ и҆ мцⷭ҇ъ ше́сть:	Илия был человек, подобный нам, и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю три года и шесть месяцев.
и҆ па́ки помоли́сѧ, и҆ не́бо до́ждь дадѐ, и҆ землѧ̀ прозѧбѐ пло́дъ сво́й.	И опять помолился: и небо дало дождь, и земля произрастила плод свой.
Бра́тїе, а҆́ще кто̀ въ ва́съ заблꙋ́дитъ ѿ пꙋтѝ и҆́стины, и҆ ѡ҆брати́тъ кто̀ є҆го̀,	Братия! если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его,
да вѣ́сть, ꙗ҆́кѡ ѡ҆брати́вый грѣ́шника ѿ заблꙋжде́нїѧ пꙋтѝ є҆гѡ̀ спасе́тъ дꙋ́шꙋ ѿ сме́рти и҆ покры́етъ мно́жество грѣхѡ́въ.	пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов.

Толкование на Иак. 5:10-20 профессор Александр Павлович Лопухин

Иак.5:10. В пример злострадания и долготерпения возьмите, братия мои, пророков, которые говорили именем Господним.

Иак.5:11. Вот, мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен.

Продолжая поучать христиан безропотному и терпеливому несению злостраданий, Апостол для подкрепления своих наставлений ссылается на пример ветхозаветных пророков, которые безропотно переносили великие страдания за истину проповедуемого ими слова Божия. Рядом с пророками в качестве великого образца терпения страданий Апостол называет (ст. 11) праведного Иова, в истории которого он одновременно отмечает благоприятное окончание страданий праведника, благословенного Богом за терпение великими благами. История Иова, которую Апостол представляет хорошо известною читателям, таким образом, в двух отношениях особенно назидательна для страждущих христиан; и по исключительному терпению Иова, и по конечному его оправданию Господом. Τό τέλος Κυρίου – не смерть и прославление Господа, как думали некоторые толкователи (блаж. Августин, Лянге), а именно – дарованная Господом награда за терпение Иова. Выражением «вы слышали о терпении Иова» Апостол, быть может, намекает на синагогальные чтения из книги Иова, знакомившие иудеев с великим подвигом терпения этого праведника. Место Иак. 5:11 весьма важно, как свидетельство об историческом существовании Иова.

В конце ст. 11 Апостол к истории прославления делает замечание: «ибо Господь весьма милосерд и сострадателен», что должно исполнить читателей надеждою, что их терпение скорбей, по милосердию Господа, будет вознаграждено.

Иак.5:12. Прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению.

Иак.5:13. Злостраждет ли кто из вас, пусть молится. Весел ли кто, пусть поет псалмы.

Без видимой связи с предыдущим, Апостол предостерегает христиан от неумеренного употребления клятвы. Известно, что иудеи около времени Иисуса Христа чрезвычайно часто и в весьма разнообразных формах клялись. Господь Спаситель осудил эти иудейские клятвы и указал Своим последователям простое заверение истины или отрицание неправды – в качестве клятвы (Мф. 5:33–7). Апостол запрещение злоупотребления клятвами и указание нормального употребления клятвы излагает почти словами Господа, и, подобно же Господу, не отменяет клятву вообще, а лишь недостойное ее употребление, – мотивируя свое наставление словами «чтобы вам не подпасть осуждению«, υπό κρίσιν». осуждение легкомысленно клянущегося весьма легко и возможно. По принятому чтению: είς υπόκρισιν, слав. в лицемерие, дается мысль о неизбежности лицемерия при легкомысленном употреблении клятвы. «Лицемерием называет или то осуждение, которое постигнет нещадно клянущихся и от привычки к клятве доходящих до преступления, или и самое лицемерие, которое иное есть и иным кажется» (блаж. Феофил.). В ст. 13 Апостол дает наставление общего характера, чтобы христианин в радости и скорби помнил Господа, чтобы скорбные и радостные чувства свои разрешал молитвою и псалмопением. «Злостраданию пусть сопутствует молитва, чтобы для искушаемого легче был выход из искушений. Потом, когда волнения наши через молитву умолкнут и душа достигнет свойственного ей состояния, тогда пусть ждет, чтобы блаженство ее приумножилось» (блаж. Феофил.).

Иак.5:14. Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне.

Иак.5:15. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему.

Апостол теперь дает всему обществу верующих, всей Церкви, наставление на случай болезни, более или менее тяжелой (как показывают выражения: ασθενεί и κάμνοντα), кого-либо из членов. В этом случае болящий – свободно выраженным желанием или просьбою должен пригласить пресвитеров Церкви, τους πρεσβυτέρους εκκλησίας, – не просто старейшин или старцев, но лиц особенных иерархических полномочий и благодатных дарований через рукоположение (см. Деян. 14:23; 1Сол. 5:12; Евр. 13:17), которые и должны совершить над болящим молитву и помазание елеем во имя Господне, причем Апостол указывает и благодатное действие или, точнее, разнообразные благодатные действия «молитвы веры» (ст. 15): эта «молитва веры« (ή ευχή τής πίστεως) спасет «болящего» (σώζει τον κάμντα), и восставит (слав. «воздвигнет», греч. εγερεί) его Господь, и, если он соделал грехи, простятся (ἀφεθήσεται) ему… Западная экзегетика при анализе и изъяснении этих слов Апостола усиливается доказать, что здесь нет речи о таинстве елеопомазания, а имеется будто бы обычное и распространенное в иудействе помазание елеем больных, совершавшееся раввинами, старейшинами, причем некоторые раввины со своим законоведением соединяли и искусство врача. Действительно, с внешней стороны елеопомазание, как и крещение, не представляет чего-либо нового в христианстве. Об известности и распространенности помазания в иудействе свидетельствуют и Библия (Ис. 1:6; Лк. 10:34), и иудейское предание – Иосиф Флавий (Иуд. война I:33, 5 и др.), и Талмуд. В иудействе помазание елеем употреблялось при самых разнообразных болезнях, наружных и внутренних – как ввиду освежающего и смягчающего кожу и тело действия елея, так отчасти вследствие верования иудеев, что в раю из древа жизни истекал елей, который и должен был обеспечить людям бессмертие. Однако рассматриваемое с внутренней стороны, елеопомазание христианское является действием совершенно новым, неведомым иудейству, именно есть действительное таинство, причем, впрочем, Апостол Иаков не устанавливает таинства вновь, а лишь советует христианам благовременное его употребление. Признаками же таинственного, благодатного свойства действия елеопомазания являются следующие, указываемые Апостолом, черты: а) совершение елеопомазания не рядовыми христианами, а нарочитыми пресвитерами церковными; б) «молитва веры» над болящим, именно, «в присутствии его, а не заочно, как можно молиться о всяком» (еп. Михаил); в) помазание болящего елеем во имя Господне, чем ясно показывается, что здесь не имеется в виду целебное действие елея самого по себе; наконец, г) врачующее действие приписывается не елею, но молитве веры, елей же является внешним посредством или проводником высшей силы, врачующей душу и тело болящего; выражается здесь это благодатное действие таинства, во-первых, общим понятием спасения (душевного и телесного), во-вторых, в частности, телесным исцелением болящего («восставит его Господь» – безусловная, абсолютная речь вместо условной) и, в-третьих, разрешением грехов, т.е. врачеванием даже и душевных немощей болящего.

Из сказанного ясно, что в ряду других таинств церковных таинство елеосвящения имеет ту особенность, тот специфический характер, что приносит лицу, над которым совершается, вместе с духовным и телесное исцеление. Неправилен поэтому взгляд католической Церкви на таинство елеопомазания, как на extrema unctio (последнее помазание), sacramentum exeuntium (таинство умирающих). В основании этого взгляда лежит мнение, будто Апостол Иаков не говорит о телесном выздоровлении болящего, так как будто бы σώζειν означает лишь духовное спасение через излияние благодати, «εγείρειν, может, указывает на укрепление и ободрение духа болящего во время борьбы души со смертью. Но неправильность этого понимания очевидна уже при сопоставлении слов Ап. Иакова со свидетельством евангелиста Марка (Мк. 6:13) об исцеляющем действии елеопомазания в руках апостолов. Равным образом, не подлежит сомнению, что гл. σώζει ν в Библии не раз означает телесное исцеление (Пс. 6:5, 7:2, 21:22); тем более гл. εγείρειν весьма нередко означает поднятие больного с одра болезни, выздоровление (Мф. 8:15, 9:5). Ошибочно также видеть с католиками указание на смертельное состояние болящего, над которым Апостол заповедует совершать таинство елеопомазания, в гл. ασθενίν, который в действительности указывает только на тяжесть болезни, но не на смертельность ее (Мф. 10:8; Лк. 4:10), и в гл. κάμνειν, имеющем подобное же значение (Евр. 12:3). Справедливо поэтому обличает латинян св. Симеон, еп. Солунский: «Латиняне говорят, что не должно совершать елеосвящение над болящим, а только над умирающим. О безумие! Брат Божий говорит: молитва веры спасет болящего, и воздвигнет его Господь, а они говорят, что он умрет… Священное Писание говорит: «мазаху маслом многи недужные и исцелеваху» (Мк. 6:13), а они говорят, что его должно преподавать не для того, чтобы больные исцелялись, а чтобы остались неисцеленными и умирали» (еп. Георгий).

Иак.5:16. Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного.

Иак.5:17. Илия был человек, подобный нам, и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю три года и шесть месяцев.

Иак.5:18. И опять помолился: и небо дало дождь, и земля произрастила плод свой.

После речи о таинстве елеопомазания, служащем главным образом врачеванию телесных недугов, Апостол дает средство против недугов духа – разнообразных греховных падений (παραπτώματα), именно: разъясняет необходимость взаимной молитвы христиан друг за друга, как верного и всеобщего средства духовного врачевания. «Но такая молитва предполагает взаимное исповедание верующими своих грехов, ибо нужно знать, в чем виновен наш брат, что лежит на его совести, чтобы наша молитва о нем была благоуспешна» (проф. прот. Д.И. Богдашевский). Отсюда – увещание св. Апостола: «исповедайте друг другу (εξομολογείσθε αλλήλοις) согрешения…» Вопреки мнению некоторых древних и новых толкователей, здесь нет речи о таинстве покаяния или исповеди; Апостол говорит лишь о простом взаимном признании христиан пред другими верующими в своих проступках, в целях взаимного примирения, утешения, облегчения, совета, главным же образом для того, чтобы дать возможность христианам молиться о согрешившем брате. Конечно, не исключается здесь и исповедь пред пресвитерами, облеченными от Господа властью прощения грехов (Мф. 18:18; Ин. 20:23). Но ближе всего Апостол говорит не о таинстве покаяния, а о взаимообщении христианском, которое так неизменно требуется в жизни Церкви, как единого тела, единого организма. Рядом с взаимною исповедью христиан Апостол сейчас же поставляет взаимную же молитву христиан друг за друга: «и молитесь друг за друга, яко да исцелеете» (ιαθήτε), т.е. духовно исцеляете от душевных немощей – грехов, имеющих опору в чувственных вожделениях (см. Иак. 4:1–2). В качестве же побуждения к христианской взаимопомощи в форме молитвы Апостол указывает на великую силу молитвы праведника: »много бо может молитва праведного споспешествуема» (ενεργουμένη). «Молитва праведника имеет большую силу тогда, когда и тот, за кого он молится, содействует его молитве душевною скорбью. Ибо если тогда, когда молятся за нас другие, проводим время в роскоши, неге и невоздержании, то мы через это ослабляем силу молитвы подвизающегося за нас» (блаж. Феофил.). Впрочем, выражение ενεργουμένη может быть передано и без всякого условного оттенка, напр., так: «сильно действует молитва праведного».

В пример того, как много может молитва праведного, Апостол приводит двукратную молитву пророка Илии – сначала о засухе (ст. 17, см. 3Цар. 17:1), а затем о дожде (ст. 18, см. 3Цар. 18:42), причем в обоих случаях молитва пророка была точно исполнена Богом. Для того, чтобы пример великого пророка (см. Сир. 48:1–15) не сочтен был неподходящим для обыкновенных людей, Апостол при самом упоминании имени великого Илии называет его подобным, подобен страстным нам, ομοιοπαθής ημϊν, т.е. человеком одинаковой со всеми смертными ограниченной природы (ср. Деян. 14:15; Прем. 7:1).

Иак.5:19. Братия! если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его,

Иак.5:20. пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов.

В заключение своего послания Апостол – с любвеобильным воззванием – «братия» – указывает на величайшее дело помощи христиан брату, отступившему от истины христианской, истины веры, мысли и жизни. Желая побудить христиан к такой деятельности, требуемой идеею органической связи всех членов Церкви, Апостол говорит об исключительной важности такого подвига: «пусть знает, что обративший грешника от ложного пути его, спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (ст. 20). К кому относится это последнее обещание, к обращенному ли грешнику или к обратившему его, получающему великую награду за свое высокое дело? В первом случае смысл тот, что «дело обращения грешника велико тем, что здесь, во-первых, спасается душа грешника от смерти, под которою, конечно, разумеется вечная смерть в духовном смысле и, во-вторых, дается основание такого спасения – покрывается множество грехов» (еп. Георгий). Принимая это объяснение (разделяемое проф. прот. Д.И. Богдашевским, еще ранее еп. Михаилом и др.), мы, однако, полагаем, что не исключается здесь и мысль о награде самого обратившего. В аналогичном рассматриваемому выражении Апостола Петра (1Пет. 4:8): «любовь покрывает множество грехов» по разъяснению блаж. Феофилакта, мысль та, что «милость к ближнему делает милостивым к нам Бога» (см. Мф. 6:14–15). Увещанием к важнейшему подвигу любви христианской Апостол и заканчивает свое послание, полное высокого богословия и святого нравоучения.

Евангелие по Луке

Лк. 4:22-30

Цр҃ко́внослав	Синодальный
И҆ всѝ свидѣ́тельствовахꙋ є҆мꙋ̀, [Заⷱ҇ 14] и҆ дивлѧ́хꙋсѧ ѡ҆ словесѣ́хъ блгⷣти, и҆сходѧ́щихъ и҆з̾ ᲂу҆́стъ є҆гѡ̀, и҆ глаго́лахꙋ: не се́й ли є҆́сть сн҃ъ і҆ѡ́сифовъ;	И все засвидетельствовали Ему это, [Зач. 14.] и дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: не Иосифов ли это сын?
И҆ речѐ къ ни̑мъ: всѧ́кѡ рече́те мѝ при́тчꙋ сїю̀: врачꙋ̀, и҆сцѣли́сѧ са́мъ: є҆ли̑ка слы́шахомъ бы̑вшаѧ въ капернаꙋ́мѣ, сотворѝ и҆ здѣ̀ во ѻ҆те́чествїи свое́мъ.	Он сказал им: конечно, вы скажете Мне присловие: врач! исцели Самого Себя; сделай и здесь, в Твоем отечестве, то́, что́, мы слышали, было в Капернауме.
Рече́ же: а҆ми́нь гл҃ю ва́мъ, ꙗ҆́кѡ никото́рый прⷪ҇ро́къ прїѧ́тенъ є҆́сть во ѻ҆те́чествїи свое́мъ:	И сказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве.
пои́стиннѣ же гл҃ю ва́мъ: мнѡ́ги вдови̑цы бѣ́ша во дни̑ и҆лїины̑ во і҆и҃ли, є҆гда̀ заключи́сѧ не́бо трѝ лѣ̑та и҆ мцⷭ҇ъ ше́сть, ꙗ҆́кѡ бы́сть гла́дъ вели́къ по все́й землѝ:	Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле,
и҆ ни ко є҆ди́нѣй и҆́хъ по́сланъ бы́сть и҆лїа̀, то́кмѡ въ саре́птꙋ сїдѡ́нскꙋю къ женѣ̀ вдови́цѣ:	и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую;
и҆ мно́зи прокаже́ни бѣ́хꙋ при є҆лїссе́и прⷪ҇ро́цѣ во і҆и҃ли: и҆ ни є҆ди́нъ же ѿ ни́хъ ѡ҆чи́стисѧ, то́кмѡ неема́нъ сѷрїани́нъ.	много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина.
И҆ и҆спо́лнишасѧ всѝ ꙗ҆́рости въ со́нмищи, слы́шавшїи сїѧ̑:	Услышав это, все в синагоге исполнились ярости
и҆ воста́вше и҆згна́ша є҆го̀ во́нъ и҆з̾ гра́да, и҆ ведо́ша є҆го̀ до верхꙋ̀ горы̀, на не́йже гра́дъ и҆́хъ со́зданъ бѧ́ше, да бы́ша є҆го̀ низри́нꙋли:	и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его;
ѻ҆́нъ же проше́дъ посредѣ̀ и҆́хъ, и҆дѧ́ше.	но Он, пройдя посреди них, удалился.

Толкование на  Лк. 4:22-30 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

Лк.4:22. И все засвидетельствовали Ему это, и дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: не Иосифов ли это сын?

Народ, слушая речь Христову, удивлялся «словам благодати»; удивляясь же, насмехался над Ним, говоря: не это ли сын плотника? Между тем, что препятствовало быть Ему достойным удивления и поклонения? Не видишь ли, какие творит Он дела? Не слышишь ли, какие Он говорит речи? Несмотря на то, ты осмеиваешь отца Его? О них-то, как нельзя более справедливо, можно сказать: «народ глупый и неразумный, у которого есть глаза, а не видит, у которого есть уши, а не слышит» (Иер. 5, 21). Что же говорит им Господь?

Лк.4:23. Он сказал им: конечно, вы скажете Мне присловие: врач! исцели Самого Себя; сделай и здесь, в Твоем отечестве, то́, что́, мы слышали, было в Капернауме.

«Конечно, вы скажете Мне:… сделай и… в отечестве» Своем те же чудеса, какие и в Капернауме сделал. Ибо это значит: «врач! исцели Самого Себя». Это была общая у иудеев поговорка, которую они обращали к больным врачам.

Лк.4:24. И сказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве.

Но Я говорю вам, что Я сделал бы много знамений и у вас, Моих соотечественников, но знаю общую и со всеми случающуюся страсть – презирать и самые отличные дела, коль скоро они перестают быть редкими, а становятся общими и обыкновенными, и когда все могут свободно наслаждаться ими. Ибо люди всегда имеют обычай заботиться о редком и странном и ему дивиться, а общее и обычное – презирать. Поэтому ни один пророк не ценится в своем отечестве, но если он придет из какой-нибудь другой страны, ему удивляются.

Лк.4:25. Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле,

Лк.4:26. и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую;

Так и Илию вдовы иудейские не приняли, а сарептяныня приняла (3Цар. 17, 9–16).

Лк.4:27. много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина.

И Елисей очистил от проказы иноземца, потому что сей явил веру к нему (4Цар. 5, 8–14), тогда как знакомые соотечественники его не верили ему, и потому не очищались. Подобным образом и вы, соотечественники Мои, считаете Меня достойным не удивления, а презрения, а потому и Я знамений не творю. Жители же Капернаума считают Меня достойным удивления, и Я знамения творю, и принят ими.

Лк.4:28. Услышав это, все в синагоге исполнились ярости

Лк.4:29. и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его;

Лк.4:30. но Он, пройдя посреди них, удалился.

Слышащие это в синагоге наполнялись яростью, что достойно удивления, и думали бросить Его с утеса. «Но Он, пройдя посреди их», ушел, не потому, впрочем, будто Он бегал от страданий, но потому, что ждал определенного времени. Ибо Он пришел пострадать за нас; а теперь, когда еще начиналась Его проповедь, Ему не должно было предавать Себя на смерть, но тогда скончаться, когда уже научит достаточно. Из сего ясно, что когда Он был распят, не против Его воли был распят, но добровольно предал Себя на смерть.

Знай, что отечество пророков – синагога иудейская, у которой они в бесчестии. Ею пророки не приняты, а мы чужеродные приняли их. Ибо вдовица, то есть церковь из язычников, приняла Илию, то есть пророческое слово, когда в Иудее был голод духовный, то есть голод «слышания слова» Божия (Ам. 8, 11). О сей-то вдовице говорит пророк: «у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа» (Ис. 54, 1), и в другом месте: «даже бесплодная рождает семь раз, а многочадная изнемогает» (1Цар. 2, 5).

Просмотры (121)