Евангелие по Луке
Лк. 24:36-53
| Цр҃ко́внослав | Синодальный |
| [Заⷱ҇ 114] Сїѧ̑ же и҆̀мъ глаго́лющымъ, (и҆) са́мъ і҆и҃съ ста̀ посредѣ̀ и҆́хъ и҆ гл҃а и҆̀мъ: ми́ръ ва́мъ. | [Зач. 114.] Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. |
| Оу҆боѧ́вшесѧ же и҆ пристра́шни бы́вше, мнѧ́хꙋ дꙋ́хъ ви́дѣти: | Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. |
| и҆ речѐ и҆̀мъ: что̀ смꙋще́ни є҆стѐ; и҆ почто̀ помышлє́нїѧ вхо́дѧтъ въ сердца̀ ва̑ша; | Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? |
| ви́дите рꙋ́цѣ моѝ и҆ но́зѣ моѝ, ꙗ҆́кѡ са́мъ а҆́зъ є҆́смь: ѡ҆сѧжи́те мѧ̀ и҆ ви́дите: ꙗ҆́кѡ дꙋ́хъ пло́ти и҆ ко́сти не и҆́мать, ꙗ҆́коже менѐ ви́дите и҆мꙋ́ща. | Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотри́те; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. |
| И҆ сїѐ ре́къ, показа̀ и҆̀мъ рꙋ́цѣ и҆ но́зѣ. | И, сказав это, показал им руки и ноги. |
| Є҆ще́ же невѣ́рꙋющымъ и҆̀мъ ѿ ра́дости и҆ чꙋдѧ́щымсѧ, речѐ и҆̀мъ: и҆́мате ли что̀ снѣ́дно здѣ̀; | Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? |
| Ѻ҆ни́ же да́ша є҆мꙋ̀ ры́бы пече́ны ча́сть и҆ ѿ пче́лъ со́тъ. | Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. |
| И҆ взе́мъ пред̾ ни́ми ꙗ҆дѐ, | И, взяв, ел пред ними. |
| рече́ же и҆̀мъ: сїѧ̑ сꙋ́ть словеса̀, ꙗ҆̀же гл҃ахъ къ ва́мъ є҆щѐ сы́й съ ва́ми, ꙗ҆́кѡ подоба́етъ сконча́тисѧ всѣ̑мъ напи̑саннымъ въ зако́нѣ мѡѷсе́овѣ и҆ прⷪ҇ро́цѣхъ и҆ ѱалмѣ́хъ ѡ҆ мнѣ̀. | И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. |
| Тогда̀ ѿве́рзе и҆̀мъ ᲂу҆́мъ разꙋмѣ́ти писа̑нїѧ | Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. |
| и҆ речѐ и҆̀мъ, ꙗ҆́кѡ та́кѡ пи́сано є҆́сть, и҆ та́кѡ подоба́ше пострада́ти хрⷭ҇тꙋ̀ и҆ воскрⷭ҇нꙋти ѿ ме́ртвыхъ въ тре́тїй де́нь, | И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, |
| и҆ проповѣ́датисѧ во и҆́мѧ є҆гѡ̀ покаѧ́нїю и҆ ѿпꙋще́нїю грѣхѡ́въ во всѣ́хъ ꙗ҆зы́цѣхъ, наче́нше ѿ і҆ерⷭ҇ли́ма: | и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. |
| вы́ же є҆стѐ свидѣ́телїе си̑мъ: | Вы же свидетели сему. |
| и҆ сѐ, а҆́зъ послю̀ ѡ҆бѣтова́нїе ѻ҆ц҃а̀ моегѡ̀ на вы̀: вы́ же сѣди́те во гра́дѣ і҆ерⷭ҇ли́мстѣ, до́ндеже ѡ҆блече́тесѧ си́лою свы́ше. | И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше. |
| И҆зве́дъ же и҆̀хъ во́нъ до виѳа́нїи и҆ воздви́гъ рꙋ́цѣ своѝ, (и҆) блгⷭ҇вѝ и҆̀хъ. | И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. |
| И҆ бы́сть є҆гда̀ блгⷭ҇влѧ́ше и҆̀хъ, ѿстꙋпѝ ѿ ни́хъ и҆ возноша́шесѧ на не́бо. | И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. |
| И҆ ті́и поклони́шасѧ є҆мꙋ̀ и҆ возврати́шасѧ во і҆ерⷭ҇ли́мъ съ ра́достїю вели́кою: | Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью. |
| и҆ бѧ́хꙋ вы́нꙋ въ це́ркви, хва́лѧще и҆ благословѧ́ще бг҃а. А҆ми́нь. | И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь. |
Толкование на Лк. 24:36-53 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского
Лк.24:36. Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам.
Лк.24:37. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа.
Господь, все устрояющий для нашего спасения, становится посреди учеников, с намерением уверить их в воскресении. И, во-первых, обычным приветствием мира утишает их смущение, а потом показывает, что Он Самый есть Учитель их, который любит это приветствие и который вооружал их этим приветствием, когда посылал на проповедь (Мф. 10, 12; Лк. 10, 5). Поскольку же от этого слова не укротилось душевное их смущение, Он иначе показывает им, что Он есть Сын Божий, знающий сердца.
Лк.24:38. Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши?
А всеми признано, что знать сердца свойственно одному Богу (Пс. 138). Присовокупляет и еще иное доказательство – осязание рук и ног.
Лк.24:39. Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотри́те; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня.
Лк.24:40. И, сказав это, показал им руки и ноги.
Вы, – говорит, – считаете Меня за духа или за привидение, каковых обыкновенно много от умерших представляется, особенно при гробах. Но знайте, что дух не имеет ни плоти, ни костей, а Я имею и плоть, и кости, хотя Божественнейшие и духовные. Ибо тело Господа хотя не было духом, но было «духовно», то есть чуждо всякой вещественной грубости, и управлялось духом. Тело, какое мы ныне имеем, «душевно», то есть управляется душой и оживотворяется естественными и душевными свойствами и силами. А тело, каким оно будет по воскресении, Павел называет духовным (1Кор. 15, 44), то есть оно оживотворяется и управляется Духом Божиим, а не душой, быв неизреченным и духовным образом пересоздано для нетления и сохраняясь в оном. Так нужно мыслить о теле Господнем по воскресении, именно как о духовном, тонком, чуждом всякой грубости, не нуждающемся ни в пище, ни в другом чем, хотя Господь и вкушал для уверения. Ибо если Он вкушал, то вкушал не по природе тела Своего, но по особенному устроению, именно: чтобы показать, что воскресло то же самое тело, которое страдало. А в природе этого тела было входить сквозь запертые двери, без труда переходить от места до места.
Лк.24:41. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища?
Лк.24:42. Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда.
Лк.24:43. И, взяв, ел пред ними.
Лк.24:44. И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах.
Когда же ученики еще не верили, ни осязанием не убеждались, то Господь присовокупил и еще доказательство – вкушение пищи, потребляя едомое некоторой божественной силой. Ибо все, что естественно поедается устами, афедроном выходит, а Он, как мы сказали, вкушает не по закону природы, но по особенному устроению.
Употребленные Им яства, кажется, имеют и некоторый прикровенный смысл. Вкушая «часть печеной рыбы», Господь дает знать, что Он огнем Своего Божества испек наше естество, плавающее в соленой жизни сей, обсушил всю влагу, приставшую к нему от глубоких вод, а особенно от волн, и таким образом сделал оное Божественной пищей, сделав приятной Богу снедью то, что было прежде скверно. Это означается пчелиным сотом, то есть нынешняя сладость нашего естества, прежде отверженного. Или, я и то думаю, что «печеной рыбой» означается деятельная жизнь, которая с помощью пустыннических и молчальнических углей истребляет в нас большую влажность и тучность, а «сотовым медом» – знание или созерцание, так как речения Божия сладки (Пс. 18, 11). Впрочем, есть мед трутневый – языческая мудрость, и есть мед пчелиный – премудрость Божественная, а пчела есть Христос. Хотя она мала величиной, ибо слово сокращенно и слабо силой, ибо Павел проповедует не в силе слова, чтобы не упразднить креста (1Кор. 1, 17), однако же, она любезна царям и частным людям, кои труды ее употребляют на здоровье душам.
Лк.24:45. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний.
Когда Господь умирил и успокоил сердца учеников, удостоверив их в действительности воскресения Своего тела Своими речами, дозволением осязать Себя и вкушением пищи, тогда отверз им ум к разумению Писания. Ибо если бы душа их не утишилась, как бы они уразумели, находясь в состоянии беспорядочном, в состоянии смущения? Ибо «Остановитесь, – сказано, – и познайте» (Пс. 45, 11).
Лк.24:46. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу,
За сим учит их, что «так надлежало пострадать Христу». Как же это «так»? На древе крестном. Поскольку погибель вошла чрез дерево, то и тлению надлежало быть разрушену чрез дерево, и услаждение деревом надлежало упразднить Господу, непобедимо прошедшему болезни на дереве.
и воскреснуть из мертвых в третий день,
Лк.24:47. и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах,
Здесь Господь говорит о крещении. Ибо в нем совершается покаяние чрез исповедь и отложение прежней злобы и нечестия и последует прощение грехов.
Как понимать то, что крещение бывает во имя одного только Христа, когда мы в другом месте научаемся совершать оное во имя Отца и Сына, и Святаго Духа? (Мф. 28, 19). Во-первых, то скажем, что когда мы говорим: крещение бывает во имя Христа, то не то говорим, будто нужно совершать оное в одно имя Христа, но что нужно совершать крещение ни иудейское, ни Иоанново, служившее к одному покаянию, но Христово, которым Христос крестился, то есть духовное, подающее общение Святого Духа и прощение грехов, что Он Сам показал, крестившись ради нас в Иордане и явив Духа Святого в виде голубя.
Потом, крещение во имя Христа понимай так: крещение в смерть Христову. Ибо как Он умер и в третий день воскрес, так и мы образно погребаемся в воде, потом выходим из нее нетленными по душе и получаем залог быть нетленными по самому телу.
И иначе: имя Христос (помазанник) само в себе предъявляет и Отца помазавшего, и помазание Духа, и Сына помазанного.
Прощение грехов бывает «во имя Господа». Где же скверные языки тех, кои крестят в Монтана и Прискиллу и Максимиллу? Поистине, крестящимся так не бывает никакого прощения, а еще прилагаются грехи, и поэтому они впали в ужасную погибель.
начиная с Иерусалима.
Слово прошло «во всех народах, начиная от Иерусалима». Ибо, когда во Христе соединилось и воспринято все естество человеческое, ему не нужно уже было распадаться на два отдела – евреев и язычников, но, начиная от Иерусалима, слову нужно было вселиться и между язычниками, чтобы объединить весь род человеческий.
Лк.24:48. Вы же свидетели сему.
то есть страданиям и воскресению.
Лк.24:49. И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше.
Потом, чтобы они не смутились внутренне помыслами (о том, например), как мы, люди простые, будем свидетельствовать и посланы будем к язычникам, как выступим прямо против иерусалимлян, которые и Тебя убили, Господь для сего говорит: мужайтесь, ибо Я вскоре пошлю (на вас) «обетование Отца Моего», о котором Я сказал чрез Иоиля: «излию от Духа Моего на всякую плоть» и прочее (Иоил. 2,28). Итак, вы, ныне боязливые и немужественные, оставайтесь в городе Иерусалиме, пока не облечетесь силой не человеческой, но небесной. Не сказал: пока не «получите», но: пока «не облечетесь», показывая чрез это, что духовное вооружение будет хранить их со всех сторон.
Лк.24:50. И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их.
Вывел их до Вифании; думаем, что это случилось в самый сороковой день (от воскресения). Ибо о чем они говорят кратко, то (ты понимай, пожалуй) совершается в течение многих дней, как и сам Лука говорит в Деяниях (Деян. 1, 3), что Господь являлся ученикам в продолжение сорока дней, ибо Он часто являлся им и часто удалялся от них.
Господь «благословил» учеников, быть может, для того, чтоб преподать им силу, которая хранила бы их до сошествия Духа, а может быть, и в наше научение, чтобы мы, когда удаляемся куда-нибудь, подчиненных своих вверяли под сохранение благословением.
Лк.24:51. И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо.
И стал «возноситься на небо». Илия возшел «на небо» (4Цар. 2, 11), ибо казалось, что он возносился как бы на небо; а Спаситель возшел на самое небо предтечею всех, чтобы со святой плотью Своей явиться лицу Божию и посадить ее с Отцом (Евр. 9, 24): и ныне естество наше во Христе принимает поклонение от всякой ангельской силы.
Лк.24:52. Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью.
Лк.24:53. И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь.
Смотри, какое мужество! Еще не получили Духа, а живут духовно. Прежде запирались в дому, а теперь живут посреди первосвященников и не заботятся ни о чем житейском, но, презрев все, постоянно пребывают в храме, хвалят и благословляют Бога. О, если бы и мы, став подражателями их, постоянно пребывали в святой жизни, хваля и благословляя Бога такой жизнью! Ибо жизнь святая и добродетельная есть слава и благословение Богу, потому что Ему принадлежит всякая слава вовеки.
Аминь.
Апостола Павла послание к колоссянам
Кол. 1:12-18
| Цр҃ко́внослав | Синодальный |
| [Заⷱ҇ 250] благодарѧ́ще бг҃а и҆ ѻ҆ц҃а̀, призва́вшаго ва́съ въ прича́стїе наслѣ́дїѧ ст҃ы́хъ во свѣ́тѣ, | [Зач. 250.] благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, |
| и҆́же и҆зба́ви на́съ ѿ вла́сти те́мныѧ и҆ преста́ви въ црⷭ҇тво сн҃а любвѐ своеѧ̀, | избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего, |
| ѡ҆ не́мже и҆́мамы и҆збавле́нїе кро́вїю є҆гѡ̀ и҆ ѡ҆ставле́нїе грѣхѡ́въ, | в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов, |
| и҆́же є҆́сть ѡ҆́бразъ бг҃а неви́димагѡ, перворожде́нъ всеѧ̀ тва́ри: | Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; |
| ꙗ҆́кѡ тѣ́мъ создана̑ бы́ша всѧ́чєскаѧ, ꙗ҆̀же на нб҃сѝ и҆ ꙗ҆̀же на землѝ, ви̑димаѧ и҆ неви̑димаѧ, а҆́ще престо́ли, а҆́ще госпѡ́дствїѧ, а҆́ще нача́ла, а҆́ще вла́сти: всѧ́чєскаѧ тѣ́мъ и҆ ѡ҆ не́мъ созда́шасѧ: | ибо Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано; |
| и҆ то́й є҆́сть пре́жде всѣ́хъ, и҆ всѧ́чєскаѧ въ не́мъ состоѧ́тсѧ. | и Он есть прежде всего, и все Им стои́т. |
| [Заⷱ҇ 251] И҆ то́й є҆́сть глава̀ тѣ́лꙋ цр҃кве, и҆́же є҆́сть нача́токъ, перворожде́нъ и҆з̾ ме́ртвыхъ, ꙗ҆́кѡ да бꙋ́детъ во всѣ́хъ то́й пе́рвенствꙋѧ: | [Зач. 251.] И Он есть глава тела Церкви; Он – начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство, |
Толкование на Кол. 1:12-18
«призвавшего нас к участию в наследии святых во свете» (Кол.1:12). О великом деле сказал он. Дарованное, говорит, таково, что оно не только дано, но и сделало нас сильными для принятия (дарованного). Итак слово: «призвавшего» (сделавшего нас способными – τφ ίχανώσαντι) имеет здесь важное значение. Пусть бы например кто-нибудь из низкого звания сделался и царем; в его власти вверить начальство кому захочет; однако ж он в состоянии даровать только достоинство, а не самую способность начальствовать (а часто честь делает такого человека смешным); если бы он и достоинство дал ему, и сделал его способным к чести и годным к управлению, в таком случай честь была бы на деле. То же самое говорится и здесь, что Он не только даровал нам честь, но и сделал нас сильными к принятию ее.
Действительно, двойная честь – дать, и приготовить способность (для принятия) дара. (Павел) сказал не просто – давшего, но: «призвавшего (ίκανώσαντι) нас к участию в наследии святых во свете», то есть, поставившего нас со святыми. При том сказал не просто – поставившего, но и – позволившего наслаждаться теми же благами так, как частью («к участию») называется то, что получает каждый. Ведь можно жить в том же городе, не пользуясь теми же выгодами; но иметь ту же часть, не пользуясь теми же выгодами, нельзя. Можно принадлежать к тому же наследию, и не иметь той же части, – например, все мы принадлежим к наследию, но не ту же все имеем часть. Впрочем здесь говорит он не об этом, а о части с наследием. Для чего же называет это наследием? С целью показать, что добрыми своими делами никто не приобретает царства, но как наследие зависит больше от счастья, так и здесь: никто не обнаруживает такой жизни, чтобы быть достойным царства, – все есть дар Божий. Потому-то говорит (евангелист): «Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17:10). «К участию в наследии святых во свете», то есть, в знати. Мне кажется, что это говорит он и о настоящем, и о будущем. Потом показывает, чего мы удостоены. Не то только удивительно, что мы удостоены царства, но – должно еще прибавить, что удостоены будучи таковыми; а это не все равно, как и говорит (апостол) в послании к римлянам: «Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть» (Рим. 5:7). «Избавившего нас, – говорит, – от власти тьмы». Все зависит от Него – и это дать, и то, потому что ни у кого из нас нет доброго дела. «От власти тьмы», – говорит, то есть, от заблуждения и от власти дьявола. Не сказал просто: от тьмы, но от власти, так как (дьявол) над нами имеет великую силу и господствует. Тяжко быть и просто под дьяволом, а (под дьяволом) со властью – и того тяжелее. «И введшего, – говорит, – в Царство возлюбленного Сына Своего» (Кол. 1:13).
Итак, (Господь) явил Свое человеколюбие не в освобождении только нас от тьмы. Великое конечно дело и освободиться от тьмы; но быть введенным в Царство еще больше. Смотри же, как многосложен дар: Он освободил нас, лежащих на дне, и не только освободил, но и перевел в царство. «Избавившего нас». Не сказал – изверг, но – избавил (έρρύσατο, исторг), показывая с одной стороны несчастное состояние наше и плен тех, с другой – беспрепятственность силы Божьей. «И введшего», – говорит, как бы кто воина перевел с места на место. И не сказал – перевел, или – переместил, так как всем этим выражалось бы переложение, а не перехождение, но – переставил, – так что это было и нашим и Его делом. «В Царство возлюбленного Сына Своего». Не просто сказал: в Царство Небесное, но сообщил слову большую важность, назвав (Царство Небесное) Царством Сына, потому что нет похвалы больше этой, как и в другом месте он и говорит: «если терпим, то с Ним и царствовать будем» (2Тим. 2:12). Того же удостоил нас, говорит, чего и Сына, и к этому еще прибавил – возлюбленного. Омраченных врагов вдруг переставил туда, где Сын, облек одинаковой с Ним честью. Не удовлетворился и этим одним, но, чтобы показать великость дара, не счел достаточным сказать – царство, а прибавил еще – Сына; и этого не довольно, – присоединил – возлюбленного; даже и этим не ограничился, но показал (божественное) достоинство Его естества. Что именно говорит? «Который есть образ Бога невидимого» (Кол. 1:15). Впрочем, не вдруг пришел к этому, но привнес благодеяние к нам; чтобы ты, слыша, что все есть дело Отца, не подумал, будто Сын исключается, он все дает и Сыну, дает и Отцу: Сын переставил, а Отец подал причину. Что именно говорит? «Избавившего нас от власти тьмы»; а это – то же, что: «В Котором мы имеем искупление Кровью Его и прощение грехов» (Кол. 1:14), – потому что, если бы не были оставлены нам грехи, то не были бы мы и переставлены. Вот здесь опять – «в Котором». И не сказал: освобождение (λύτρωσιν), а «искупление» (άπολότρωσιν), чтобы уже больше не падать и не делаться мертвыми. «Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари» (Кол. 1:15). Здесь мы встречаемся с возражением еретиков, а потому сегодняшнюю беседу надобно перенести на завтра, чтобы предложить ее освеженному вашему слуху. Если же сверх того надлежит сказать нечто, так это то, что большее дело есть дело Сына. Каким образом? Таким, что одно было невозможно, т. е. пребывающим во грехах даровать царство, а другое было легче, т. е. уготовить путь дару. Что ты говоришь? Он сам отпустил тебе грехи, – следовательно сам и привел тебя. Здесь уже наперед заложен корень учения.
4. Но прежде, чем скажем об этом, необходимо окончить слово. Что же это такое? То, что, пользуясь таким благодеянием, мы всегда должны о нем помнить, должны непрестанно представлять себе дар Божий и размышлять, от чего мы избавились и что получили, чтобы таким образом быть благодарными и усиливать любовь (к Богу). Что ты говоришь, человек? Призываешься в царство, в царство Сына Божья, и всецело предаешься зевоте, почесываешься и засыпаешь? Да если бы надлежало ежедневно подвергаться тысяче смертей, не следовало ли бы вытерпеть все? Для получения влиятельного места ты все делаешь; а имея приобщиться царству Единородного, неужели не устремишься на тысячу мечей, не бросишься в огонь? И не это еще страшно, а то, что, и имея отойти, плачешь и, будучи привязан к телу, любовно вращаешься среди здешних предметов. Что же это? Разве и смерть почитаешь страшным делом? Причина тут – роскошь и праздность, потому что кто проводить жизнь скорбную, тот охотно вооружился бы крыльями, чтобы улететь отсюда. Мы теперь в таком же состоянии, в каком птенцы, ослабевающие оттого, что хотят всегда оставаться в гнезде. Чем доле будем здесь пребывать, тем слабеe сделаемся.
Действительно, настоящая жизнь – гнездо, слепленное из соломинок и грязи. Хотя бы ты указал мне на большие здания, хотя бы даже на царские палаты, блистающие изобильно золотом и камнями, я буду думать, что они ничем не отличаются от гнезда ласточки: когда наступить зима, все упадут сами собою. А зимою я называю тот день, который будет зима не для всех, – потому что то время и Бог называет ночью и вместе днем, – ночью для грешников, а днем для праведников. В таком же смысле и я тот день называю зимою. Если в продолжение лета мы не будем хорошо вскормлены, так чтобы по наступлении зимы могли летать, то матери не возьмут нас, но оставят умереть от голода, или, когда упадет гнездо – погибнуть. Тогда Бог, все воссозидая и поставляя в новый порядок, разорит всяческая, как гнездо, только с большей легкостью (чем разоряются гнезда). Тогда неоперенные и не могущие встретить Господа в воздухе, но так скупо вскормленные, что не получили легких крыльев, потерпят все то, что естественно терпеть находящимся в таком состоянии. Итак, когда гнездо ласточки падает, птенцы ее тотчас погибают; но мы не погибнем, а будем вечно под наказанием.
Тогдашнее время будет зима, но только жесточе зимы: тогда польются не потоки воды, а реки огня; будет не тьма от облаков, а тьма нерассеваемая и непроникаемая светом, так что нельзя будет видеть ни неба, ни воздуха, но придется чувствовать тесноту больше, чем чувствовали бы ее закопанные в землю. Мы часто говорим об этом, только иных не убеждаем. И не удивительно, что мы – люди слабые, когда говорим об этом, испытываем такое неверие, если то же испытывали и пророки, беседовавшие не о таких только предметах, а о войне и плене. И Седекия обличаем был Иеремией, но не устыдился. Потому пророки говорили: «Горе тем,… которые говорят: «пусть Он поспешит и ускорит дело Свое, чтобы мы видели, и пусть приблизится и придет в исполнение совет Святого Израилева, чтобы мы узнали!» (Ис. 5:18–19). Не будем удивляться этому: и жившиее во времена ковчега не верили, а поверили, когда уже не было пользы в вере; и содомляне не ожидали, а поверили и они, когда это ни к чему уже им не служило. Но что я говорю о будущем? Кто ожидал того, что произошло ныне в разных местах? Кто ожидал этих землетрясений, разрушения городов? А это было вероятнее того ковчега. Из чего видно? Из того, что те не имели в виду другого примера и не слышали Писаний; а у нас бывало их множество и в ваши времена, и прежде. Откуда же неверие в такие явления? От расслабления души: пили да ели, и потому не верили. Ведь чего кто хочет, о том и думает, того и ожидает; противоречащие этому считаются болтунами.
Да не приключится и с нами того же: а теперь будет уже не потоп и не смертельное наказание; теперь начало (лишь) казней есть смерть не верящих тому, что будет суд. А кто, скажешь, пришел оттуда и возвестил об этом? Если такие слова говоришь в шутку, – и то уже нехорошо; в подобных вещах шутить не следует; не над шуточными, а над опасными предметами шутим мы. Если же ты в самом деле таков и не думаешь, что будет что-либо после этой жизни, то почему называешь себя христианином? А с нехристианами я не говорю. Для чего принимаешь ты купель? Для чего входишь в церковь? Разве мы обещаем тебе (правительственные) места? Вся наша надежда в будущем. Так для чего приступаешь, если не веришь Писаниям, если не веруешь в Христа? А будучи таким, ты, – не скажу, не-христианин, – ты хуже язычников. Почему? Потому, что признавая Христа Богом, не веруешь в Бога. То нечестие по крайней мере последовательно: кто не думает, что Христос есть Бог, тот по необходимости не верует в Него; а это нечестие даже лишено последовательности, – признает Его Богом и не почитает достоверным того, что Он сказал. Это слова пьянства, роскоши, неги: «Станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (1Кор. 15:32). Не завтра, но и тогда, как говорите это, вы уже умерли. Скажи мне, неужели мы ничем не отличаемся от свиней и ослов? Если нет ни суда, ни воздаяния, ни судилища, то для чего почтены мы таким даром – словом, и все имеем в подчинении? Для чего мы начальствуем, а нам подчиняются? Смотри, как дьявол теснит нас со всех сторон с целью внушить нам не признавать дара Божья. Он смешивает рабов с господами; как продавец невольников и неблагодарный слуга, старается благородного человека привести в одинаковое ничтожество с собою – оскорбителем. По-видимому он отвергает суд; а этим отвергается бытие Бога. Дьявол всегда таков – все предлагает с хитростью, а не прямо, чтобы мы не остерегались. Если нет суда, то Бог, судя по-человечески, несправедлив; а если Бог несправедлив, то Он и не Бог, когда же Он не Бог, – все сразу рушится: нет ни добродетели, ни порока. Но явно ничего такого не говорит он. Видишь ли помысел сатанинского духа, как из людей хочет он сделать бессловесных, или лучше – зверей, а еще лучше – демонов. Итак, не будем верить ему.
Есть суд, жалкий ты и несчастный человек! Знаю, откуда приходишь ты к этим речам. Много у тебя грехов, много сделано тобою обид, открыто говорить ты не смеешь, думаешь, что вслед за твоими речами пойдет и природа вещей. До времени я не буду, говоришь, огорчать душу ожиданием геенны. Хотя бы и была геенна, я постараюсь убеждать себя, что ее нет; а между тем здесь погуляю. Для чего прилагаешь согрешения к согрешениям? Если, согрешив, будешь верить, что есть геенна, то отойдешь, очистившись от грехов только наказанием; а когда приложишь и это нечестие, – подвергнешься крайнему мучению и за самое нечестие и за этот помысел. В последнем случае кратковременно льстившее тебе холодное утешение будет для тебя причиной непрерывного мучения. Пусть так согрешил ты сам: зачем же располагаешь ко греху других, говоря, что нет геенны? Зачем обманываешь простецов? Зачем расслабляешь руки народа? По твоему, все навыворот: люди старательные не будут еще более старательными, а беззаботными, злые не отстанут от зла. Ведь если станем развращать других, – грехи наши не будут прощены нам. Не видишь ли, как дьявол вознамерился низвергнуть Адама? Было ли прощено ему? Это послужило поводом к большему наказанию. За то и он так устраивает свои сети, чтобы мы несли наказание не за собственные только, но и за чужие грехи. Не станем же думать, что, вводя других в одинаковую с нами погибель, мы сделаем судилище, в отношении к нам, более кротким; напротив, от этого будет оно строже. Зачем нам толкать себя и губить? Все это – дело сатанинское. Согрешил ты, человек? Имеешь человеколюбивого Владыку: моли Его, проси, плачь, стенай, устрашай других и уговаривай, чтобы они не впали в те же грехи. Если в доме кто-нибудь из грубых слуг говорит своему сыну: дитя! я оскорбил господина, старайся же угождать ему, чтобы и с тобою не случилось того же, – то, скажи мне, не приготовит ли он себе сколько-нибудь прощения, не преломит ли гнева господина и не преклонит ли его? Но пусть он, оставив эти слова, скажет, например, следующие: господин мой не воздает всякому по достоянию, у него просто все перемешано – и добро и зло, в этом доме не дождаться благодарности что, по твоему мнению, господин подумает о нем? Не подвергнет ли его за его проступки еще большему наказанию? И справедливо: там душевное потрясение послужит к извинению, хотя и слабому, а здесь ничего. Итак, подражай, если не иному кому, то по крайней мере богачу в геенне, который говорит: «отче, пошли… Лазаря к сродникам моим, чтобы и они не пришли в это место» (Лк. 16:27–28), не подвергнутся тому же, – сам же он пойти не мог. Воздержимся от тех сатанинских слов.
А что, скажешь, если спрашивают нас язычники, – разве не захочешь помочь им? Но ввергнув в недоумение христианина под видом попечения о язычнике, ты хочешь подтвердить сатанинское учение; не убедившись в нем сам, посредством собеседования с одного душой, ты хочешь привести других в свидетели. Если же нужно разговаривать с язычником, то не с этого следует начинать разговор, а вот с чего: Христос – Бог ли и Сын ли Божий, и исповедуемые ими демоны – боги ли? Как скоро это рассмотрится, – все прочее само собою вытечет; а прежде, чем изложено будет начало, напрасно стали бы мы разговаривать о конце; прежде, чем узнаны элементы, излишне и безумно было бы приступать к концу. Не верит язычник суду, – и находится в таком же состоянии, как ты, потому что и он знает многих, которые философствовали об этом: хотя они говорили это о человеке, отрешившем свое тело от души, однако ж допускали судилище; и ясность этого дела представлялась столь сильной, что почти никого не было, кто не знал бы о том, даже и поэты, и все соглашались как относительно судилища, так и относительно суда. Значит и язычник не неверит своим, и иудей не сомневается в этом, и вообще ни один человек. Зачем же мы обманываем себя? Вот ты говоришь мне: что скажешь Богу, сотворившему отдельно сердце каждого из нас, знающему все, что есть в уме, живущему и действующему, и проникающему более всякого обоюдоострого меча? Скажи мне по правде: не сознаешься ли ты сам в себе, что грешишь? Есть ли (на свете) человек, который не порицал бы себя за леность? Каким же образом произошла сама собою такая великая мудрость, что грешник обвиняет сам себя? Ведь это – дело великой мудрости. Ты обвиняешь себя; а тот, кто дал тебе такой ум, – оставил все на произвол? Итак, вот что будет всеобщим правилом и определением: никто из людей, живущих добродетельно, хотя бы то быль язычник или еретик, не неверит этому слову суда; никто из людей, вращающихся в величайшем зле, кроме немногих, не принимает слова о воскресении. Это говорит и Псалмопевец: «Суды Твои далеки для него». Почему? Потому что «Во всякое время пути его гибельны» (Пс. 9:26). «Станем есть, – говорит, – и пить, ибо завтра умрем!» (1Кор. 15:32). Видишь ли, что говорит это свойственно людям низким? Эти слова, отвергающие воскресение, происходят от пищи и питья. Не переносит душа, не переносит суда совести, и поступает так же, как человекоубийца: сперва поставляет себя в такие обстоятельства, чтобы не поймали, а потом убивает; находясь пред судом совести, не скоро переходит к преступлению, – и знает, и притворяется, что не знает, чтобы не мучиться совестью и страхом, и не ослабить себя для убийства. Так-то и согрешающие знают, что грешить – худо, и ежедневно колеблются в злых своих поступках, не желая знать, что они злы, хотя совесть и укоряет их в этом. Но не станем на них останавливаться. Будет, непременно будет суд и воскресение, и не оставит Бог втуне столь великих дел. Потому, умоляю, будем удаляться от зла и держаться добродетели, чтобы нам принять истинное слово во Христе Иисусе Господ нашем.
При том, что легче: принять ли слово о воскресении, или слово о судьбе? Последнее полно неправды, полно бессмыслия, полно жестокости, полно бесчеловечия; а первое есть слово правды, воздающее по достоинству. И однако ж не принимают его. А причина – леность. Но последнее не принимается никем, в ком есть рассудок; и между язычниками тот лишь принимал судьбу, кто целью жизни почитал удовольствие, а любителями добродетели судьба была изгоняема, как нечто несмысленное. Если же язычники так (думали о судьбе), то тем более (должны были они склоняться) к слову о воскресении. Но смотри, как дьявол устроил две противоположности: чтобы мы нерадели о добродетели, он ввел необходимость; а чтобы усердно служили демонам, внушил два противных понятия и обоими достигал того и другого. Итак, какое оправдание сможет принести тот, кто не верит столь дивной вещи, а верит тем басням? Не питайся даже и тем утешением, что ты получишь прощение, но обратимся и подвигнемся для добродетели, и поживем истинно Богу во Христе (Которому с Отцом и Св. Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).
Кол.1:15–18. Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит. И Он есть глава тела Церкви.
О достоинстве Сына Божья и о том, что Он не создан. – Павел Самосатский и его последователи.
1. Сегодня я должен отдать вам долг, который принял на себя вчера, чтобы предложить его, когда оживится ваше внимание. Рассуждая о достоинстве Сына, Павел, как мы сказали, говорит следующее: «Который есть образ Бога невидимого». Чьим образом, ты думаешь, он называет Его? Если Божьим – хорошо, потому что Он – Бог и Сын Божий. Образ Божий означает неизменяемость, – поэтому и Он неизменяем. Если же ты скажешь, что (называет образом) человеческим, то я отступлюсь от тебя, как от безумного. Но почему нигде не назван ни образом, ни сыном какой-нибудь ангел, а человек (называется) тем и другим? Отчего это? Оттого, что там, при высокой природе (ангелов), это для многих послужило бы поводом к нечестию (т. е. к обоготворению твари), а здесь ничтожество и уничиженность (нашей природы) совершенно ручаются за безопасность, и даже тому, кто желал бы, не позволяют подозревать чего-нибудь подобного и из-за этого употреблять более скромные выражения. Потому-то там, где было глубокое уничижение, Писание смело указывает на почесть; а где – высшая природа, там нет. Но он говорит: образ невидимого.
Итак, если Он невидим, то и образ Его также невидим, потому что в противном случае не был бы образом. Образ, поскольку он образ, и у нас должен быть неизменным как со стороны свойств, так и сходства. Но у нас этого никак не может быть потому, что здесь – искусство человеческое, которое часто не удается, даже никогда не удается, если тщательно исследуешь; а где Бог, там никогда нет ошибки, там не бывает никакой неудачи. Если же (Сын) – творение, то таким образом Он есть образ Создателя? И конь, не может быть образом человека. Если образ не представляет неизменности невидимого, так что препятствует и ангелам быть образом? Ведь и они невидимы, – хотя и не для себя самих, – и душа невидима; но. из-за того только, что она невидима, разве она – образ? Если и образ, то не такой, как Он. «Рожденный прежде всякой твари».
2. Что же, говорит, значит Он создан? Почему это так, скажи мне? Потому, что он назвал Его перворожденным. Но он не сказал: первосозданный, а – перворожденный. Затем, если ты называешь Его сотворенным потому, что (апостол) назвал Его перворожденным, то что ты скажешь, когда услышишь, что Он называется братом? Действительно Писание называет Его также братом, уподобившимся по всему нам. Ужели вследствие этого мы будем отвергать даже и то, что Он – Творец, и утверждать, что Он не имеет никакого преимущества пред нами ни по достоинству, ни по чему-нибудь другому? И кто, имея ум, может говорит это? Слово – перворожденный – не показывает достоинства и чести, а выражает только время. Но если Он не имеет никакого преимущества пред нами, то в этом смысле Он – перворожденный по отношению ко всему, а в таком случае Бог Слово будет подобосущен и камням, и деревьям, и прочему. «Рожденный прежде, – говорит, – всякой твари». Но скажешь: Он назван перворожденным, значит – создан. Да, если бы так, если бы не приписывались Ему и другие подобные свойства, как-то: «первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство» (Кол. 1:18). Скажи мне, что показывают (слова): «первенец из мертвых»? Конечно не то, что Он первый воскрес; (апостол) не сказал просто, что (Он первый из) мертвых, но что Он перворожденный из мертвых, и не сказал также, что Он первый умер, но что Он воскрес, как перворожденный из мертвых, так что (апостол теми словами) показывает только то, что (Христос) быль начатком воскресения. Стало быть не иное что-нибудь (говорит он) и в настоящем месте. Затем он приступает наконец к самому догмату. Так как Он древле приводим был ангелами, а ныне (приходить) сам, то, чтобы не подумали, будто Он моложе (ангелов), (апостол) показывает, во-первых, что (ангелы) не имели никакой силы, в противном случае не Он извел бы нас от тьмы, а потом утверждает, что Он был раньше их, и в доказательство того, что Он раньше их, приводить то, что они от Него созданы. «Ибо Им, – говорит, – создано все».
Что скажут здесь последователи Павла Самосатского? Все через Него произошло: вот ведь сказано, что «ибо Им создано все». И еще (апостол) сказал: «Что на небесах и что на земле». То, в чем можно было усомниться, он поставил наперед, а затем присоединяет: «видимое и невидимое»; под невидимым разумея душу, а под видимым – всех людей. То, чему все верили, он опускает, а то, в чем сомневались, он ставит на вид. Затем говорит: «престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли». Слово: «ли» обнимает все; но ко властям он не мог сопричислить и Духа, а через высшее мог обозначить и низшее. «Все, – говорит, – Им и для Него создано». Таким образом «Им» значит то же, что и «для Него», потому что сказавши: «Им» (εν αϋτψ), он прибавил: «и для Него» (δι αυτόν). А что значит: «на Нем» (εις αυτόν)? Это значит: на Нем утверждается (εις αυτόν χρέματαί) сущность всего. Он не только привел это из небытия в бытие, но и теперь содержит это, так что если бы что-нибудь изъято было из Его промысла, разрушилось бы и погибло. Но (апостол) не сказал: содержит, – это было бы несколько погрубее, – он употребил выражение более тонкое: на Нем утверждается, потому что достаточно только опереться на Него, а Он уж поддержит и крепко сдержит. Таким образом и название: «первенец» употребляется в том же значении, как – составляющий опору. Но это показывает не то, будто Он подобосущен тварям, а то, что все существует Им и через Него. Так и в другом месте, говоря: «положил основание» (1Кор. 3:10), говорит не о сущности, а о действии. Чтобы ты не подумал, что Он служебное орудие, (апостол) говорит, что Он это содержит, а это не менее значит, чем самое творение, для нас даже и более, так как первое соединено с искусством, а последнее нет: содержимое Им не разрушается. «И Он есть прежде всего», – говорит. Это свойственно Богу. Где же теперь Павел Самосатский? «И все Им стоит», т. е. все на Нем утверждено. Он постоянно вращается около этой (мысли), чтобы настойчивостью в словах, как бы частыми ударами, исторгнуть с корнем тлетворное учение. В самом деле, если даже и теперь, после того как столь много говорил об этом, и по прошествии столь долгого времени явился Павел Самосатский, то не тем ли легче было ему явиться, если б об этом не было говорено? «И все, – говорит, – Им стоит». Каким образом могло состояться в том, чего нет? значит и то, что производится через ангелов, принадлежите Ему. «И Он есть глава тела Церкви». Сказав о достоинстве, он говорит потом о человеколюбии. «И Он, – говорит, – есть глава тела Церкви». Не сказал: полноты (πληρώματος), выражая этим то же самое, но желая показать большую близость Его к нам, так как тот, кто до такой степени высок и выше всех, присоединился к низшим. Он везде первый: первый в горних, первый в Церкви, как ее глава, первый и в воскресении; это и означают (слова): «дабы иметь Ему во всем первенство».
Таким образом Он первый и по бытию, и это-то особенно старается показать Павел. А как скоро будет доказано, что Он был прежде всех ангелов, то понятно будет и то, что творимое ангелами Он сам творил, как повелитель. И что удивительно, так это то, что (апостол) постарался представить Его первым в ряду последних существ, хотя в другом месте первым он назвал Адама, как и на самом деле было. Но он принимает Церковь вместо всего человеческого рода; в Церкви же Он – первый, а в ряду людей, как творения, Он первый по плоти. Вот почему здесь (апостол) представляет Его перворожденным. Что значит здесь – перворожденный? Прежде всех созданный, или прежде всех воскресший, равно как и там: «прежде всего» сущий? Здесь он предоставляет Его начатком, сказав: «Он – начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство», – выражая мысль, что и прочие таковы же, как и Он; а там Он не начаток творения, там Он – «образ Бога невидимого», и в этом смысле там и сказано: «Первенец,… чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровью креста Его, и земное и небесное» (Кол. 1:18–20). Все, что принадлежит Отцу, он приписывает и Сыну, и особенно заботится об этом потому, что Он был мертв и соединился с нами. А начатком он назвал Его как бы в смысл (начатка) какого-нибудь плода. Он не сказал: воскресение, а – начаток, показывая, что Он освятил нас всех и как бы принес жертву. «Полнота» – он сказал о Божестве, подобно тому, как говорит Иоанн: «и от полноты Его все мы приняли» (Иоан. 1:16), т. е. был ли то Сын, или Слово, но там вселилось не действие какое-нибудь, а сущность. И он не находит тому никакой другой причины, кроме воли Божьей: это и означают (слова): «и чтобы посредством Его примирить с Собою все». Чтобы ты не подумал, что Он принял на Себя должность раба, (апостол) прибавляет: «с Собой»; и в другом месте говорит, что (Христос) примиряет Богу, как в послании к Коринфянам сказал, и сказал верно: «и чтобы посредством Его примирить», потому что (люди) уже были примирены, а требовалось только окончательное умиротворение, так чтобы они против Него уже не враждовали. Каким образом это делается, он показывает вслед затем, не только возвещая о примирении, но и объясняя самый способ примирения: «Умиротворив Кровью креста Его». Одно здесь указывает на вражду, именно – «примирить», а другое на войну, именно – «умиротворив». «Кровью, – говорит, – креста Его, через Него, и земное и небесное». Великое дело – примирение, еще более – (примирение) через Него, а еще более – (примирение) кровью Его, и не просто кровью, но, что еще больше, крестом, так что здесь пять вещей, достойных удивления: Он примирил (нас) с Богом, сам Собою, смертью, крестом. О, как вне (с другой стороны) соединил все это! Чтобы ты не подумал, будто это все одно и то же. и крест сам по себе не значит ничего, он говорит: «через Него». На каком основании он считает это важным? На том, что (Сын Божий) совершил все это не так, что только сказал несколько слов, а так, что предал Себя самого для примирения. Но что значит: «небесное»?
Что касается до земного, то это понятно, потому что здесь все было наполнено враждой и разделилось на множество (частей); каждый из нас был в несогласии сам с собою и со многими другими. Но как Он умиротворил «небесное»? Ужели и там был раздор и несогласие? Как же мы говорим в молитве: «да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Мф. 6:10)? Что на это сказать? Земля была отделена от неба, ангелы враждовали против людей, видя оскорбляемым своего Владыку. «Дабы, – говорит, – все небесное и земное соединить под главой Христом» (Еф. 1:10). Как? Небесное вот так: Он переселил туда человека, возвел туда того, кто был врагом, кого там не любили. Он не только водворил мир на земле, но и возвел его (человека) к ним (ангелам), – человека, который был неприятелем и врагом. Это – глубокий мир. Ангелы опять являются на земле, потому что человек явился на небе. А мне кажется, что Павел для того и был восхищен (на небе), чтобы он увидел, что Сын взят туда. И ведь на земле (водворен) сугубый мир: по отношению к небесным (обитателям) и по отношению друг к другу, а на небесах – только один. Если уж об одном кающемся грешник радуются ангелы, то гораздо более о таком большом их числе. И все это устроила сила Божья. Что же вы, скажут, слишком полагаетесь на ангелов? Они не только не способны привести вас (к Богу), но даже были некогда враждебны вам, и если бы сам Бог не примирил вас с ними, то вы не имели бы мира. Итак, зачем вы прибегаете к ним? Хочешь ли знать, какова была у ангелов вражда к нам, и какое они всегда питали к нам отвращение? Они были посылаемы для наказания к израильтянам, к Давиду, к содомлянам, в юдоль плача. Но теперь не так; напротив, они весьма радостно воспевали на земле; Бог низвел их к людям, а людей возвел туда.
4. При этом обрати внимание на вещь необычайную: (Господь) сначала их низвел к нам, а потом человека возвел к ним; земля стала небом, потому что небо имело принять к себе земных (обитателей). Потому мы с благодарностью взываем: «слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк. 2:14). Вот, говорит, и люди наконец стали угодными (Богу). Что значит: «благоволение»? Примирение. Теперь небо уже не заграждено от нас непроходимой преградой. Прежде ангелы были распределены по числу народов, а теперь уже не по числу народов, а по числу верных. Откуда это видно? Выслушай слова Христовы: «смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» (Мф. 18:10). Каждый верующий имеет ангела, так как и с самого начала каждый благочестивый человек имел ангела, как говорит Иаков: «Ангел, избавляющий меня от всякого зла, да благословит отроков сих» (Быт. 48:16).
Итак, если у нас есть ангелы, то будем вести себя осмотрительно, как бы с нами были наставники, потому что с нами есть и демон. Поэтому будем молиться и взывать, прося себе ангела мирна; мы и везде просим мира, потому что с ним ничто не может сравниться, – мира и в церквях, и в молитвах, как частных, так и общественных, и в приветствиях; предстоятель церкви подает его нам и раз, и два, и три, и много раз, произнося: «Мир вам». Почему так? Потому что мир есть источник всех благ: он приносить с собою радость. Поэтому-то и Христос заповедал апостолам, входя в дома, тотчас говорит о нем, как о символ всех благ: «Входя в дом…, говорите: Мир дому сему» (Мф. 10:12), так как без него ничто не имеет цены. И опять Он говорит ученикам: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Иоан. 14:27), потому что им обусловливается и самая любовь. И предстоятель церкви не просто говорит: мир вам, но – «мир всем». Да и какая польза нам с одним иметь мир, а с другим ссориться и враждовать? Какая прибыль? И тело не может быть тогда здоровым, когда некоторые части его находятся в согласии, а другие действуют несогласно, но лишь тогда, когда во всем порядок, согласие, мир; не будь мира во всем, тогда все выйдет из своих границ, все извратится. Подобным образом и в уме нашем, если мысли не находятся все в спокойном состоянии, мира не будет. Мир – это столь великое благо, что те, которые водворяют и поддерживают его, называются сынами Божьими. И справедливо: сам Сын Божий пришел на землю умиротворить земная и небесная. Если же миротворцы – сыны Божьи, то возмутители – сыны дьявола. Что ты говоришь? Ты и в самом деле производишь раздоры и междоусобия? Неужели, скажешь, есть где-нибудь такой несчастный? Есть и много таких, которые радуются злу и с большей жестокостью терзют тело Христово, чем воины, пронзившие его копьем, чем иудеи, пронзившие его гвоздями. То зло меньше, чем это; те члены, будучи растерзаны, снова соединились, а эти, будучи отторгнуты, если здесь не соединятся между собой, то никогда не будут соединены, а останутся вне целого (церкви).
Когда ты хочешь завести ссору с братом, вспомни, что ты восстаешь против членов Христовых и укроти свой гнев. Что тебе до того, если это человек нетерпимый и низкий; что тебе, если это – презренный? «Нет, – говорит, – воли Отца… Моего чтобы погиб один из малых сих» (Мф. 18:14); и опять: «Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного». Для него Бог сделался даже рабом и подвергся закланию; а ты считаешь его за ничто? Через это ты восстаешь против Бога, возвышая голос наперекор Ему. Предстоятель церкви, как только входить, сейчас же говорит: «Мир всем»; когда начинает беседу (говорит): «Мир всем»; когда благословляет (говорит): «Мир всем»: когда повелевает принести друг другу целование (говорит): «Мир всем»; когда совершится жертва: «Мир всем», и во время совершения также: «Благодать вам и мир» (Кол. 1:3). Как же не безрассудно, если мы, столько раз слыша (напоминание об обязанности) иметь мир между собою, враждуем друг против друга, если, и сами принимая, и другим преподавая, восстаем против того, кто подает нам мир? Ты говоришь: «И духу твоему», а выйдешь (из церкви) и начинаешь обносить его клеветой? Увы, то, что особенно дорого в церкви, стало одним внешним обрядом, а не настоящей истиной! Увы, все символы этого воинства (церкви) ограничиваются словами! Поэтому вы даже и не знаете, для чего говорится: «Мир всем».
Но послушайте далее, что говорит Христос: «В какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете; а входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится» (Мф. 10:11–13). Мы потому и не знаем, что считаем эти слова одним образным выражением и не вникаем в смысл их. Ведь не я подаю мир, а Христос благоволить говорит через нас. Хотя бы во всякое другое время мы чужды были благодати, но теперь не чужды ее для вас. Если благодать Божья, по устроению (Промысла), действовала для пользы израильтян через осла и через волшебницу, то несомненно, что она не откажется действовать и в нас, и соизволить на это для нас.
5. Итак, никто пусть не говорит обо мне того, что я не совершен, ничего не значу и ничего не стою; и всякий пусть слушает меня со вниманием. Я тоже ведь принадлежу к числу тех (через которых действует благодать Божья). Бог обыкновенно присутствует постоянно в таких людях, для пользы многих. Знайте, что Он благоволил говорить с Каином ради Авеля, с дьяволом ради Иова, с фараоном ради Иосифа, с Навуходоносором ради Даниила, с Валтасаром ради него же. И волхвам было откровение, и Каифa пророчествовал ради достоинства священного сана, несмотря на то, что был убийцей Христа и недостойным. Говорят, что и Аарон из-за этого же не был поражен проказой. В самом деле, скажи мне, почему только она одна (сестра Ааронова) понесла наказание, тогда как они оба противоречили (Моисею)? Не удивляйся; если между светскими властями бывает так, что хотя бы в бесчисленных преступлениях обвиняли кого-нибудь, но он не прежде приводится в судилище, как по снятии с него власти, чтобы вместе с ним не нанести оскорбления и ей, то тем более в духовной власти, какова бы она ни была, благодать Божья всегда действует; в противном же случае все бы погибло. Но когда человек сложит ее с себя, тогда подвергнется тягчайшему наказанию или по отшествии (из этой жизни), или даже еще здесь непосредственно вслед затем. Не думайте, что я это от себя говорю. Божья благодать действует и через недостойного, не для нас, а для вас.
Послушайте же, что говорит Христос: «И если дом будет достоин, то мир ваш придет на него» (Мф. 10:13). Как же он делается достойным? Если примут вас, говорит Он. Если же не примут вас, и не послушают слова вашего, «Истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (Мф. 10:15). Итак, какая польза от того, что вы принимаете нас и не слушаете слов наших? Что прибыли, что вы почитаете нас и не внимаете тому, что мы говорим вам? Вот для нас честь, вот для нас удивительное уважение, благотворное для вас и для нас, – если вы слушаетесь нас. Послушайте и Павловых слов: «Я не знал, братия, что он первосвященник» (Деян. 23:5). Послушайте и Христовых слов: «Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте» (Мф. 23:3).
Ты не меня презираешь, а священство. Если ты видишь меня лишенным его, презирай: тогда и я не стану проявлять власть. Но доколь мы восседаем на этом престол, доколь мы имеем председательство, дотоль имеем достоинство и силу, хотя сами и недостойны. Коли седалище Моисея было столь почтенно, что из-за него слушали восседавших на нем (Мф. 23:2–3), то тем более престол Христов. Его унаследовали мы. Мы вещаем вам с того самого (престола), с которого и Христос учредил в нас служение примирения. Посланники, каковы бы они ни были, пользуются великой честью из-за своего посольского достоинства. Посмотри в самом деле: они приходят одни во внутренность варварской земли, посреди стольких врагов; и так как закон о посольств имеет великую силу, то их все почитают, все смотрят на них с уважением, все отпускают их с безопасностью. И мы имеем значение посланников и пришли от Бога: таково епископское достоинство. Мы пришли к вам в качестве посланников, прося прекращения войны и объявляя условия, общая дать вам не города, или столько-то мер хлеба, или пленников, или золото, но Царство Небесное, жизнь вечную, сожительство со Христом и другие блага, которых ни мы не в состоянии высказать, ни вы выслушать, доколь находимся в этом теле и в настоящей жизни.
Итак, мы исполняем должность посланников, и желаем пользоваться честью не для нас самих, – нет, мы знаем, как она ничтожна, – а для вас, чтобы вы охотно слушались слов наших, чтобы вы получали пользу, чтобы вы без рассеянности и лености внимали словам нашим. Не видите ли, как много внимания все обращают на посланников? Мы Божьи посланники у людей; если это для вас тягостно, то ведь не мы (тягостны), а самое епископство, не тот или другой (человек), а епископ. Пусть всякий не меня слушает, а сана моего. Будем же все делать так, как угодно Богу, чтобы жить во славу Божью и удостоиться благ, какие обещаны любящим Его, благодатью и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава со Отцом и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).
Евангелие по Луке
Лк. 17:12-19
| Цр҃ко́внослав | Синодальный |
| [Заⷱ҇ 85] Входѧ́щꙋ же є҆мꙋ̀ въ нѣ́кꙋю ве́сь, срѣто́ша є҆го̀ де́сѧть прокаже́нныхъ мꙋже́й, и҆̀же ста́ша и҆здале́ча: | [Зач. 85.] И когда входил Он в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали |
| и҆ ті́и вознесо́ша гла́съ, глаго́люще: і҆и҃се наста́вниче, поми́лꙋй ны̀. | и громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас. |
| И҆ ви́дѣвъ речѐ и҆̀мъ: ше́дше покажи́тесѧ свѧще́нникѡмъ. И҆ бы́сть и҆дꙋ́щымъ и҆̀мъ, ѡ҆чи́стишасѧ. | Увидев их, Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились. |
| Є҆ди́нъ же ѿ ни́хъ, ви́дѣвъ, ꙗ҆́кѡ и҆сцѣлѣ̀, возврати́сѧ, со гла́сомъ ве́лїимъ сла́вѧ бг҃а, | Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога, |
| и҆ падѐ ни́цъ при ногꙋ̀ є҆гѡ̀, хвалꙋ̀ є҆мꙋ̀ воздаѧ̀: и҆ то́й бѣ̀ самарѧни́нъ. | и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин. |
| Ѿвѣща́въ же і҆и҃съ речѐ: не де́сѧть ли ѡ҆чи́стишасѧ; да де́вѧть гдѣ̀; | Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять? |
| ка́кѡ не ѡ҆брѣто́шасѧ возвра́щшесѧ да́ти сла́вꙋ бг҃ꙋ, то́кмѡ и҆ноплеме́нникъ се́й; | как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? |
| И҆ речѐ є҆мꙋ̀: воста́въ и҆дѝ: вѣ́ра твоѧ̀ сп҃се́ тѧ. | И сказал ему: встань, иди; вера твоя спасла тебя. |
Толкование на Лк. 17:12-19 профессора Александра Павловича Лопухина
Лк.17:12. И когда входил Он в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали
Лк.17:13. и громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас.
Лк.17:14. Увидев их, Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились.
Лк.17:15. Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога,
Лк.17:16. и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин.
Лк.17:17. Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять?
Лк.17:18. как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника?
Лк.17:19. И сказал ему: встань, иди; вера твоя спасла тебя.
При входе в одно селение Христа встретило десять прокаженных (см. Мф. 8:2). Они стояли вдали, потому что закон запрещал им приближаться к здоровым людям, чтобы не заразить последних (Лев. 13:46), и громко говорили Христу, чтобы Он помиловал их. Ясно, что у них была некоторая вера в Христа, как Богопосланного пророка. Господь в ответ им повелевает идти и показаться священникам. Очевидно, Он этим самым давал им понять, что они сейчас исцелятся, что уже начался сам процесс исцеления и что они, как только дойдут до священников, окажутся совершенно здоровыми. Прокаженные поверили Господу и пошли, чтобы священники посмотрели на них и объявили их выздоровевшими (Лев. 14:3–4). Куда, к какому священнику пошел самарянин, не сказано, но, несомненно, к своему самарянскому. И вот на дороге оказалось, что все действительно освобождены от проказы. Это было великим чудом, и, конечно, все исцеленные должны бы были поскорее вернуться ко Христу, чтобы возблагодарить Его и через Него – Бога за полученное исцеление. Но только один из исцеленных скоро, повидимому, и не дойдя до священника, вернулся, и это был самарянин. Христос, отметив неблагодарность исцеленных иудеев, обращается к иноплеменнику (ἀλλογενής, ср. Мф. 10:5) с успокоительными словами, указывая ему, что, собственно спасло его. Этот факт евангелист Лука сообщает, очевидно, с той целью, чтобы показать, что язычники – самарянин был близок к ним, по крайней мере, по своему происхождению – оказывались более способными оценить блага открывшегося Царства Божия, чем иудеи, которые давно уже были подготовляемы к принятию этого Царства.
Просмотры (189)
ие по Луке
Послание Иакова
