Евангелие по Матфею

Мф. 28:16-20

Толкование на Мф. 28:16-20 преподобного Иеронима Блаженного, Стридонского

Мф.28:16–17. Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус, и, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились.

После воскресения Иисус является в Галилее на горе, и там Ему поклоняются, хотя некоторые усомнились, но сомнение их умножает нашу веру. Тогда более ясно показывается Фоме и бок, пронзенный копьем, и руки, пригвожденные ко кресту.

Мф.28:18. И приблизившись Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле.

Власть дана Тому, Кто немного прежде был пригвожден ко кресту, погребен во гробе, лежал мертвым и потом воскрес. А на небе и на земле дана Ему власть, чтобы Царствовавший прежде на небе, теперь царствовал на земле по вере веровавших.

Мф.28:19. Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сначала они учат все народы, потом поят⁶⁸² наученных водой. Ибо не может быть, чтобы тело приняло таинство крещения, если душа прежде не восприняла истины веры. А принимают крещение⁶⁸³ они во Имя Отца и Сына и Святого Духа, чтобы один дар был от Тех, божество Которых едино: и имя Троицы – один Бог.

Мф.28:20. Уча их соблюдать все, что Я повелел вам.

Особый порядок: Он повелел апостолам, чтобы они сначала учили все народы, потом насыщали⁶⁸⁴ таинством веры, а после веры и крещения учили всему, что нужно соблюдать. А чтобы мы не подумали, что это повеленное легко и незначительно, Он присоединил: «Все, что Я заповедал вам». Так что те, которые уверуют и будут крещены в Троицу, пусть соблюдают все, что по-велено.

И се, Я с вами во все дни до скончания века.

Тот, Который обещал апостолам пребывать с учениками до конца мира, -показал им, что и они всегда будут победителями, и Он никогда не оставит верующих. А Тот, Который обещал Свое присутствие до конца мира, не может не знать дня, когда Он, – как Ему известно, – будет с апостолами.

Обращение Савла, Микеланджело Буонаротти, капелла Паолина

Апостола Павла 1-е послание к коринфянам

1 Кор. 15:1-11

Толкование на 1 Кор. 15:1-11 святителя Иоанна Златоуста

1Кор.15:1–2. Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали.

1. Окончив речь о духовных (дарованиях, апостол) переходит к предмету самому важному, к учению о воскресении, потому что (коринфяне) и в этом отношении были весьма немощны. Как в телах, когда горячка коснется самых основных частей его, т.е. нервов, жил и первых стихий, зло делается неисцельным, если не приложишь великого попечения, так и здесь предстояла подобная опасность, потому что зло простерлось до самых оснований благочестия. Потому Павел и прилагает великое попечение; ему нужно было говорить уже не о житейских предметах, не о том, что один впал в прелюбодеяние, другой в корыстолюбие, третий покрывал свою голову, но о самом главном благе, потому что (коринфяне) разногласили касательно самого воскресения.

Так как в нем заключается вся наша надежда, то диавол сильно восставал против него, и иногда совершенно отвергал воскресение, а иногда говорил, что оно уже было. В послании к Тимофею, Павел назвал это нечестивое учение гангреною и указал распространителей его: «и слово их, как рак, будет распространяться. Таковы Именей и Филит, которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было, и разрушают в некоторых веру» (2Тим.2:17–18). Иногда они это говорили, а иногда – будто тело не воскреснет, и будто воскресение есть очищение души. Такое учение внушал им злой демон, желая не только отвергнуть воскресение, но и представить басней все, совершенное для нас. Если бы поверили, что нет воскресения тел, то он мало-помалу убедил бы, что и Христос не воскрес, а отсюда простираясь далее, вывел бы, что (Христос) не приходил и не совершал того, что Он совершил.

Такова злоба диавола! Потому Павел называет действия его кознями (Ефес.6:11), так как он не обнаруживает прямо того, что хочет совершить, чтобы не быть изобличенным, но, принимая на себя некоторую личину, производит нечто другое, подобно как коварный враг, приступив к городу и стенам, тайно подкапывается снизу, чтобы таким образом не быть замеченным и успеть в своем предприятии. Но этот чудный и великий муж всегда открывал такие сети его и преследовал злые козни его: «чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам небезызвестны его умыслы» (2Кор.2:11).

Так и здесь он открывает все лукавство его, показывает все его хитрости, обнаруживает все его намерения и преследует все с великим тщанием; потому и говорит об этом предмете после других, что он самый важный и составляет для нас все. И посмотри на мудрость (апостола): он утверждает наперед своих, а потом, продолжая речь, сильно заграждает уста и внешним (язычникам). Своих он утверждает не рассудочными доказательствами, но указанием на события, на то, что они сами уже приняли и чему уверовали, как действительному. Это было весьма поразительно и достаточно для их убеждения: ведь если бы они после того не стали верить, то не стали бы верить уже не Павлу, а самим себе, это же послужило бы к осуждению их, принявших однажды и потом отступивших. Потому он и начинает отсюда речь, показывая, что нет нужды в других свидетелях для доказательства истины слов его, кроме их самих, впадающих в заблуждение. Но чтобы сказанное мной было яснее, надобно выслушать сами слова (апостола). Какие же это (слова)? «Напоминаю вам, – говорит, – братия, Евангелие, которое я благовествовал вам». Видишь ли, с какой кротостью он начинает? Видишь ли, как в самом начале внушает, что он не преподает ничего нового или странного? Кто говорит о чем-нибудь уже известном, но забытом впоследствии, тот словами своими только напоминает о том.

Называя их братиями, он и этим самым немало подтверждает слова свои. Мы стали братьями не иначе, как через домостроительство воплощения Христова. Таким названием он с одной стороны смиряет и успокаивает их, а с другой напоминает им о бесчисленных благах. И следующее выражение также служит подтверждением. Какое же это? Благовествование. Сущность благовествований состоит в том, что Бог соделался человеком, был распят и воскрес. Об этом благовествовал Гавриил Деве; это возвещали вселенной пророки и все апостолы. «Которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали». Видишь ли, как он призывает их самих в свидетели слов своих? Не говорит: что вы слышали, но: «приняли», требуя от них как бы некоторого залога и выражая, что к принятию этого убедились не только словом, но и делами, знамениями и чудесами, и потому должны твердо держать это.

2. Напомнив о прежнем, (апостол) далее указывает на настоящее: «в котором и утвердились», говорит, предупреждая их, что они не могут отвергнуть того, хотя бы весьма хотели. Потому и в начале он не сказал: научаю вас, но: «благовествовал вам», т.е. то, что уже известно. Как же он колеблющихся называет стоящими? Он показывает вид незнания, для пользы их, подобно как поступает и в отношении к галатам, только иным образом. Там неудобно было показать вид незнания и потому он говорит иначе: «все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою» (Гал.3:10). Не говорит: ничто другое разумеете, – потому что их заблуждение было известно и очевидно, – но ручается за будущее; и, хотя оно неизвестно, но (делает это), чтобы более расположить их к себе. Здесь же показывает вид незнания и говорит: «в котором и утвердились»; затем (напоминает) о пользе: «и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам», – следовательно, предлагаемое теперь наставление есть только пояснение и истолкование. Вы, говорит, не имеете нужды в том, чтобы я преподал вам самый догмат, но чтобы напомнил вам о нем и исправил; говорит это, не желая вдруг пристыдить их. Что значит: «как я благовествовал вам»? Каким образом я, говорит, проповедовал вам действительность воскресения; что воскресение было, в этом вы, кажется, не сомневаетесь; но вы, может быть, желаете только яснее уразуметь сказанное; это я и сделаю; а сам догмат, как я вижу ясно, вы содержите. Далее, чтобы после слов его: «в котором и утвердились», они не сделались беспечными, он опять внушает им страх: «если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали», и тем показывает, что зло касается главного предмета, что дело идет не о чем-нибудь маловажном, но о целой вере. Здесь он говорит об этом кратко, а далее, воспламеняясь, взывает открыто и говорит: «если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших». Но в начале не так (говорил), потому что полезнее было идти вперед спокойно и мало-помалу. «Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял» (1Кор.15:3). И здесь не говорит: я вам сказал, или: я научил вас, но опять употребляет тоже выражение: «преподал вам, что и сам принял». И не говорит также: я научился, но: «принял», внушая две мысли, – ту, что ничего не должно вводить от себя, и ту, что они убеждались в истине не одними словами, но и делами; и таким образом, мало-помалу делая слова свои достоверными, относит все ко Христу и показывает, что из догматов нет ни одного человеческого. Что значит: «первоначально преподал вам»? Т.е. в начале, а не теперь. Здесь он указывает как на свидетеля на время и внушает, что крайне постыдно изменять вере после того, как верили столь долгое время, и не только это, но и то, что догмат необходим; потому он и преподан между первыми и в самом начале. Что же, скажи мне, ты предал?

Но это объясняет он не вдруг, а наперед говорит: «что и сам принял».

Что же ты принял? «Христос умер за грехи наши». Не говорит прямо: будет воскресение тел наших, но доказывает это издалека и посредством других (истин): «что, – говорит, – Христос умер», и тем полагает великое основание и непоколебимую опору учения о воскресении. И не просто говорит: «что Христос умер», хотя и это служит достаточным доказательством воскресения, но с прибавлением: «что Христос умер за грехи наши».

Впрочем, прежде надобно выслушать, что говорят об этом зараженные манихейской (ересью), враги истины, восстающие против собственного спасения. Что же говорят они? Смертью, говорят, Павел называет здесь не что иное, как пребывание во грехе, а воскресением – освобождение от грехов. Видишь ли, как заблуждение бессильно, как оно уловляется собственными своими сетями и не требует постороннего нападения, но поражает само себя? Смотри, как и эти люди поражают сами себя собственными своими словами. Если точно в этом состоит смерть, и если, как вы думаете, Христос не принял тела, и однако умер, то следует, по вашему, что Он был во грехе. Я утверждаю, что Он принял тело, и говорю, что смерть Его была телесная; а ты, отвергая это, по необходимости должен утверждать сказанное.

Если же Он был во грехе, то как Он говорит: «кто из вас обличит Меня в неправде?» (Ин.8:46), и еще: «идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин.14:30); и еще: «надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф.3:15)? И как Он умер за грешников, если сам был во грехах? Умирающему за грешников нужно быть самому безгрешным, потому что кто сам грешник, тот как умрет за других грешников? Если же Христос умер за грехи других, то Он умер, будучи сам безгрешен; а если Он умер, будучи безгрешен, то умер не смертью греха, – как это могло быть с безгрешным? – но смертью телесной.

Потому и Павел сказал не просто: «умер», но присовокупил: «за грехи наши», и тем заставляет их невольно признать телесную смерть (Иисуса Христа) и показывает, что Он и прежде смерти был безгрешен, так как тому, кто умирает за чужие грехи, следует самому быть безгрешным. Не останавливаясь и на этом, (апостол) присовокупляет: «по Писанию», подтверждая этим еще более истинность слов своих и показывая, о какой он говорит смерти. Писание везде говорит о (смерти Христовой) телесной; например, оно говорит: «пронзили руки мои и ноги мои» (Пс.21:17), и еще: «воззрят на Того, Которого пронзили» (Ин.19:37).

3. Не станем исчислять порознь всех других мест, из которых одни словами, а другие преобразованиями, в них заключающимися, доказывают, что Христос умер плотью и что Он умер за грехи наши. «За преступления, – говорится (в Писании), – народа Моего претерпел казнь»; и еще: «Господь возложил на Него грехи всех нас»; и еще: «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши» (Ис.53:8, 6, 5).

Если же ты не хочешь верить Ветхому Завету, то послушай Иоанна, который, взывая, показывает ясно то и другое, и смерть телесную и ее причину: «вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин.1:29): послушай Павла, который говорит: «не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» (2Кор.5:21); и еще: «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою» (Гал.3:13); и еще: «отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору» (Кол.2:15); и весьма многие другие места доказывают, что смерть Христова была телесная и притом за грехи наши. Так сам Он говорит: «и за них Я посвящаю Себя» (Ин.17:19); также: «князь мира сего осужден» (Ин.16:11), и тем выражает, что Он умер, не имея греха. «И что Он погребен был» (1Кор.15:4). И это подтверждает вышесказанную мысль, потому что погребение, конечно, свойственно телу. Здесь (апостол) не прибавил: «по Писанию»; хотя мог бы, однако не прибавил. Почему? Или потому, что гроб всем известен и тогда и теперь, или потому, что слово: «по Писанию» относится ко всему вообще. Почему же далее он прибавляет – «и что воскрес в третий день, по Писанию», – а не довольствуется первым, сказанным о всем вообще? Потому, что и это многим было неизвестно; здесь он указывает на Писание по вдохновению, внушая мудрую и божественную мысль. Не то же ли самое Он делает и касательно смерти? И там крест был всем известен, потому что Христос распят на глазах всех, а причина не всем была известна; что Он умер, это все знали, а что Он претерпел смерть за грехи вселенной, этого многие еще не знали; потому (апостол) и приводит свидетельство из Писаний.

Впрочем это уже достаточно объяснено сказанным нами. Где же в Писаниях сказано, что Христос будет погребен и в третий день воскреснет? В прообразе Ионы, на который указывает сам (Христос), когда говорит: «как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф.12:40); в прообразе купины в пустыне: как она горела и не сгорала, так и тело (Христово) было мертво, но не удержано смертью навсегда (Исх.3:2–3); в прообразе змия, бывшего при Данииле: как он, приняв пищу, данную ему пророком, расселся (Дан.14:27), так и ад, приняв тело (Христово), распался, потому что тело расторгло чрево его и воскресло. Если же ты хочешь и в словах слышать то, что видишь в прообразах, то послушай Исаию, который говорит: «Он отторгнут от земли живых» (Ис.53:8); и еще: «Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет» (Ис.53:10–11); также – Давида, который еще прежде сказал: «Ты не оставишь душу мою в аду и не дашь преподобному Твоему видеть тление» (Пс.15:10). Потому и Павел отсылает тебя к Писаниям, чтобы ты знал, что это совершилось не просто и не напрасно. Да и могло ли быть так, если столь многие пророки преднаписали и предвозвестили это, и если Писание, упоминая о Владычной смерти, нигде не говорит о смерти греховной, но везде о телесной, и таком же погребении и воскресении? «и что явился Кифе» (1Кор.15:5): прежде всех указывает, на свидетеля самого достоверного. «Потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем Апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу» (1Кор.15:6–8). Приведя доказательства из Писаний, (апостол) присовокупляет доказательство от событий, после пророков приводит в свидетели воскресения апостолов и других верных людей. А если бы под воскресением он разумел освобождение от греха, то излишне было бы говорить: «явился» такому-то и такому-то; говорить так свойственно доказывающему телесное воскресение, а не беседующему об освобождении от греха.

Потому он не однажды сказал: «явился», хотя достаточно было употребить это выражение и однажды о всех вообще, но повторяет его два и три раза и почти о каждом из видевших: «явился, – говорит, – Кифе,… явился более нежели пятистам братий в одно время,… явился и мне». Как же в Евангелии напротив говорится, что (Христос) прежде всех явился Марии? Но из мужей – прежде всех (Петру), который особенно желал видеть Его. О каких одиннадцати апостолах говорит здесь (Павел), когда Матфий избран уже после вознесения Христова, а не тотчас после воскресения? Но, вероятно, Он являлся и после вознесения; следовательно этот самый апостол после вознесения и избран и видел Его. Павел не указывает времени, а просто и неопределенно исчисляет явления, которых, вероятно, было много; потому и Иоанн говорит: «уже в третий раз явился» (Ин.21:14). Потом «явился более нежели пятистам братий».

Некоторые говорят, что слово: «более»⁶¹ означает свыше, с небес, – то есть явился им, не по земле шествуя, но вверху, над их головой, потому что Он хотел уверить их не только в своем воскресении, но и вознесении, Другие же утверждают, что более пяти сот значит: более нежели пятистам. «Из которых большая часть доныне в живых»; хотя, говорит, я повествую о прошедших событиях, но имею свидетелей еще живущих. «А некоторые и почили»; не сказал: умерли, но: «почили», утверждая также и этим выражением истину воскресения. «Потом явился Иакову», – мне кажется, брату своему; его, говорят, Он сам рукоположил и поставил первым епископом в Иерусалиме. «Также всем Апостолам», потому что были и другие апостолы, именно семьдесят. «А после всех явился и мне, как некоему извергу»; это говорит он более по смиренномудрию. Не потому Христос явился ему после других, будто он был ниже всех; хотя он называет себя последним, но оказался славнее многих, призванных прежде него, и даже – всех; и пятьсот братии не лучше Иакова потому, что Христос явился им прежде него. А почему Христос не явился всем вместе? Чтобы предварительно посеять семена веры. Кто первый видел Его и совершенно удостоверился, тот говорил о том другим; потом сказанное распространялось, производило в слушающих ожидание этого великого чуда и пролагало путь вере в (Его) явление. Потому Христос и явился не всем вместе и не многим в начале, но прежде всех одному только, именно верховному из всех и вернейшему. Самой верной душе надлежало первой сподобиться такого явления. Те, которые увидели после того, как видели другие и когда уже слышали от них, в свидетельстве их имели немалое пособие, располагавшее к вере и предуготовлявшее душу, а кто первый сподобился видеть Господа, тому, как я сказал, нужна была великая вера, чтобы не смутиться от необычайного зрелища. Потому Христос явился прежде всех Петру. Кто первый исповедал его Христом, тот справедливо первый удостоился видеть и воскресение Его. И не поэтому только (Христос) явился прежде всех ему одному, но и потому, что он отрекся; чтобы совершенно утешить его и показать, что он не отвергнут, (Христос) удостоил его Своего явления прежде других, и ему первому вверил овец. Потому и женам Он явился первым; так как пол их подвергался унижению, то он первый сподобился благодати и при рождении и при воскресении (Христовом). После Петра (Христос) явился и каждому порознь, и немногим, и многим, чтобы они сделались друг для друга свидетелями и учителями в этом деле, и чтобы апостолы были проповедниками достоверными. «А после всех явился и мне, как некоему извергу». Что хочет он сказать здесь такими смиренномудрыми словами, и по какому поводу? Если он хочет показать себя достоверным и причислить себя к свидетелям воскресения, то следовало бы сделать противное, следовало бы превознести и возвеличить себя, как он делает во многих местах, когда требуют обстоятельства. И здесь он уничижает себя потому, что намеревается сделать тоже самое, только не вдруг, а со свойственным ему благоразумием. А именно, уничижив наперед себя и высказав по отношению к себе много укоризн, он потом возвеличивает дела свои. Для чего? Для того чтобы когда он скажет о себе великое и высокое изречение: «но я более всех их потрудился» (1Кор.15:10), слова его были несомненными и приняты, как бы сказанные по ходу речи, а не преднамеренно. Так и в послании к Тимофею, намереваясь сказать о себе нечто великое, он наперед излагает свои проступки. Кто говорит что-нибудь великое о других, тот говорит смело и дерзновенно: а кто принужден хвалить самого себя, особенно когда представляет себя в свидетели, тот стыдится и краснеет. Потому и этот блаженный (муж) наперед уничижает, а потом возвеличивает себя. Он делает это как для того, чтобы смягчить неприятность самовосхваления, так и для того, чтобы через то придать достоверность последующим словам своим; сказав неложно о том, что достойно осуждения, и не скрыв ничего такого, например, что он гнал церковь, что истреблял веру, он делает через то несомненными и достохвальные дела свои.

 И, смотри, как велико его смиренномудрие. Сказав: «а после всех явился и мне», он не удовольствовался этим, – так как «многие же, – говорит (Господь), – будут первые последними, и последние первыми» (Мф.19:30), – но присовокупляет: «как некоему извергу»; и на этом не останавливается, но присоединяет собственное суждение и приводит причину: «ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию» (1Кор.15:9). Не сказал: только двенадцати, но – и всех прочих. Все это он говорит как по смирению, так и с тем намерением, о котором я сказал, т.е. чтобы расположить (слушателей) к скорейшему принятию последующих слов. Если бы он вместо этого сказал: вы должны верить мне, что Христос воскрес, потому что я видел Его, и я достовернее всех (свидетелей), потому что потрудился более всех, то мог бы такими словами оскорбить слушателей. А теперь, изображая наперед обстоятельства, служащие к его уничижению и осуждению, он и смягчает речь свою и пролагает путь к вере в его свидетельство. Потому, как я сказал, он не просто представляет себя последним и недостойным наименования апостола, но приводит причину: «потому что гнал церковь Божию». И хотя все это было прощено ему, однако он сам отнюдь не забывает того, желая показать величие благодати; потому и продолжает: «но благодатию Божиею есмь то, что есмь» (1Кор.15:10). Видишь ли опять, как велико и здесь его смиренномудрие? Недостатки он приписывает самому себе, а добродетели не себе, но Богу. Далее, чтобы слушатель не сделался от того беспечным, говорит: «и благодать Его во мне не была тщетна», – и опять (говорит) со смирением. Не сказал; я показал ревность, достойную благодати, но: «не была тщетна; но я более всех их потрудился».

Не сказал: почтен, но: «потрудился» и, имея право указать на смертные опасности, ограничивается названием труда. Потом, с обычным смиренномудрием, и об этом тотчас перестает говорить и приписывает все Богу: «не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною». Что может быть удивительнее этой души?

Столько уничижив себя и сказав только об одной своей заслуге, он и ее не называет своей, всячески ослабляя величие сказанного выражения как предыдущими, так и последующими словами, и притом тогда, как высказал это по необходимости. Смотри, как он изобилует словами смиренномудрия: «а после всех, – говорит, – явился и мне», – таким образом ни с кем другим не равняет себя, и: «как некоему извергу», – признает себя последним из апостолов и даже недостойным такого наименования. Не довольствуясь этим, но желал показать, что он смиренномудрствует не на словах только, приводит причины и доказательства: изверг – потому, что после всех видел Иисуса; недостоин наименования апостола – потому, что гнал церковь. Кто смиряется только на словах, тот не так поступает; а кто приводит и причины, тот говорит все от сокрушенного сердца. Он упоминает о том же и в другом месте: «благодарю давшего мне силу, Христа Иисуса, Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение, меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик» (1Тим.1:12–13). Почему же он произнес те высокие слова: «более всех их потрудился»? Обстоятельства побуждали его к тому. Если бы он не сказал этого, а только уничижил бы себя, то как он мог бы с дерзновением приводить себя в свидетели, ставить себя наряду с другими и сказать: «по славному благовестию блаженного Бога, которое мне вверено» (1Тим.1:11)? Свидетелю нужно быть человеком достоверным и великим. А как он потрудился более их, это он объяснил выше, когда говорил: «или мы не имеем власти есть и пить… как и прочие Апостолы?» И еще: «для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона» (1Кор.9:4–5, 21). Где надлежало показать ревность, там он превзошел всех; и где надлежало оказать снисхождение, там он опять был превосходен. Впрочем некоторые говорят, что он послан был к язычникам и обошел большую часть вселенной; потому и получил большую благодать.

Подлинно, если он более потрудился, то благодать была больше; а большую получил он благодать потому, что показал более ревности. Видишь ли, как то самое, чем он старается и усиливается прикрыть свои дела, доказывает, что он был первый из всех?

6. Слыша это, будем и мы недостатки свои открывать, а о добродетелях умалчивать; если же потребуют обстоятельства, то будем говорить о них скромно, и все приписывать благодати, как делает апостол: прежнюю свою жизнь он изображает подробно, а все последующее приписывает благодати, чтобы во всем показать человеколюбие Бога, Который спас такого (грешника), и спасши сделал его таким (праведником). Потому пусть никто из порочных не отчаивается, и никто из добродетельных не надеется на себя, но пусть и последний будет осторожен, и первый ревностен. Как беспечный не может устоять в добродетели, так и ревностный не может быть бессильным в избежании порока.

Пример того и другого – блаженный Давид: он, как скоро допустил небольшую беспечность, глубоко пал; а когда предался сокрушению, то опять взошел на прежнюю высоту. То и другое, и отчаяние и беспечность, одинаково худо; одно скоро низвергает с самой высоты небесной, а другое не позволяет восстать лежащему. Потому о первом Павел сказал: «посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1Кор.10:12); а о втором: «ныне, если голос Его услышите, не ожесточайте сердец ваших» (Пс.94:7–8); и еще: «укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колени» (Евр.12:12). Потому и покаявшегося кровосмесника он скоро ободрил, «дабы он не был поглощен чрезмерною печалью» (2Кор.2:7). Итак, человек, для чего ты скорбишь о других вещах? Если и в отношении к грехам, где скорбь единственно полезна, неумеренность причиняет великий вред, то тем более в остальном. О чем же скорбишь ты? О том ли, что потерял имущество? Но представь тех, которые не имеют даже насущного хлеба, и ты тотчас получишь утешение. И при каждом бедствии не печалься о том, что случилось, а благодари за то, чего не случилось. Ты владел имуществом и лишился его? Не плачь о потере, а благодари за то время, в которое пользовался им.

Скажи с Иовом: «неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов.2:10). Вместе с тем размысли и о том, что, хотя ты потерял имущество, но тело твое пока еще здорово, и при бедности ты еще не страдаешь расстройством тела. Или тело твое также потерпело расстройство? И это не край бедствий человеческих, но еще ты находишься пока в середине их; многие при бедности и телесном расстройстве бывают еще одержимы бесом и скитаются в пустынях; иные же терпят другие тягостнейшие (бедствия). Не дай Бог нам терпеть все, что возможно терпеть! Таким образом, помышляя всегда об этом, представляй тех, которые терпят тягчайшие (бедствия), и не скорби ни о чем подобном; когда согрешишь, тогда только сокрушайся, тогда плачь; этого я не запрещаю, напротив – требую; впрочем и тогда – с умеренностью, помня, что есть обращение, есть примирение. Но ты видишь других в роскоши, в светлых одеждах и в великолепии, а себя в бедности? Не на это только смотри, но и на происходящие от того неприятности; равно и в бедности принимай в соображение не только нищету, но и происходящие от нее приятности.

Богатство имеет только наружность светлую, внутри же исполнено мрака; а бедность напротив. Если бы открылась перед тобой совесть каждого, то в душе бедного ты увидел бы великое спокойствие и безопасность, а в душе богатого смятение, смущение, волнение. Ты скорбишь, видя богатого, а он гораздо больше тебя скорбит, видя того, кто богаче его; сколько ты боишься его, столько же он боится другого, – в этом отношении он не имеет никакого преимущества перед тобой. Видя начальника, ты скорбишь, что ты человек частный и подчиненный? Но подумай о дне, когда все переменится, и еще прежде того дня представь смятения, опасности, труды, ласкательства, бессонницы и все другие неприятности его. Впрочем, все это мы говорим тем, которые не знают любомудрия; если бы ты знал его, то мы могли бы утешить тебя другими высшими побуждениями; но теперь пока нужно представлять тебе побуждения низшие. Итак, когда ты видишь богатого, то представь и того, кто богаче его, и увидишь, что он в таком же положении, как и ты. Затем представь того, кто беднее тебя, и сколько людей засыпают голодными, теряют отцовские имения, живут в темнице и каждый день желают смерти. Ни бедность не рожает печали, ни богатство – удовольствия; но то и другое зависит обыкновенно от нашего рассуждения. Начнем снизу и посмотрим.

Мусорщик скорбит и сетует, что не свободен от своего, по-видимому, тягостного и бесчестного занятия; но, если освободишь его от этого и доставишь ему достаток в предметах необходимых, он опять станет скорбеть о том, что не имеет более чем необходимо; если доставишь ему больше, он опять захочет иметь вдвое и потому будет печалиться не менее прежнего; если дашь ему вдвое или втрое, он вновь будет скорбеть, что он не чиновник; если доставишь ему и это, он будет почитать себя несчастным, что не принадлежит к числу сановников; получив и это достоинство, будет сетовать о том, что он не правитель; когда сделается правителем, – о том, что управляет не целым народом; когда и целым народом, – о том, что не многими народами; когда многими народами, – о том, что не всеми; когда сделается главным правителем, станет опять скорбеть, что он не царь; если сделается царем, – о том, что он не один; если будет один, – о том, что он не царствует также над варварами и над всей вселенной; если бы над всей вселенной, – о том, почему и не над другим еще миром? Таким образом замыслы его, простираясь в бесконечность, никогда не дозволят ему быть довольным.

7. Видишь ли, что, сделав даже царем человека низкого и бедного, не избавишь его от скорби, если не исправишь наперед его души, преданной любостяжанию? Теперь изображу тебе противное и покажу, что благоразумный человек, хотя бы ты низверг его с высоты вниз, не предастся скорби и печали. Будем, если угодно, нисходить по той же лестнице. Низведи мысленно правителя с седалища и лиши его этого звания; он нисколько не будет скорбеть, если захочет представлять сказанное мной, потому что будет представлять не то, чего лишился, а то, что еще остается у него, именно честь свойственную власти; если отнимешь и ее, он будет представлять себе людей частных, никогда не достигавших такой власти, и найдет достаточное утешение в своем богатстве; если лишишь его и этого (богатства), он будет смотреть на тех, которые имеют немного; если отнимешь и немногое и оставишь ему только самое необходимое для пропитания, он будет представлять себе тех, которые и того не имеют, но непрестанно терпят голод и живут в темнице; если ввергнешь его и в это жилище, он будет представлять себе одержимых неисцелимыми болезнями и невыносимыми страданиями, и найдет, что сам он в гораздо лучшем состоянии. Как тот, занимающийся очисткой мусора, даже сделавшись царем, не найдет спокойствия, так этот, даже сделавшись узником, никогда не будет испытывать скорби. Следовательно, не от богатства зависит удовольствие, и не от бедности скорбь, а от наших помыслов, от того, что душевные очи наши нечисты, что на чем бы они ни остановились, не успокаиваются, а стремятся в бесконечность. Как здоровое тело, хотя бы питалось одним хлебом, не подвергается болезням и добреет; а больное, хотя бы наслаждалось роскошной и разнообразной пищей, тем более слабеет, – так обыкновенно бывает и с душой. Малодушные и в диадеме и в неизреченных почестях не могут хорошо себя чувствовать, а любомудрые и в узах, и в оковах, и в бедности наслаждаются чистым удовольствием. Потому, представляя себе это, будем постоянно взирать на тех, которые ниже нас. Есть и другое утешение, но только свойственное любомудрым и превышающее понятия многих. Какое же? То, что и богатство ничто, и бедность ничто, и бесчестье ничто, и честь ничто, что все это кратковременно и различается одно от другого одним только названием. Кроме того есть еще иное, большее, состоящее в том, чтобы представлять себе будущие страдания и блага, страдания истинные и блага истинные, и отсюда получать утешение. Но многие, как я сказал, весьма далеки от такого образа мыслей; потому мы и принуждены остановиться на вышесказанных мыслях, чтобы тех, которые примут их, постепенно возвести и к высшим.

Итак, представляя все это, будем всячески благоустроять себя и никогда не станем скорбеть о вещах случайных. Если бы мы увидели богатых на картине, то, конечно, не стали бы называть их блаженными, равно и бедных, изображенных там же, не стали бы называть несчастными и жалкими. Между тем они гораздо долговечнее наших богачей; на картине богатый остается гораздо долее, нежели в действительности; первый часто остается в таком виде до ста лет, а последний иногда, не насладившись даже один год своим богатством, вдруг лишается всего. Потому, помышляя о всем этом, будем отовсюду ограждать душевное спокойствие от безрассудной скорби, чтобы нам и настоящую жизнь провести с удовольствием, и сподобиться будущих благ, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

1Кор.15:11. Итак я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали.

1. Превознеся апостолов и уничижив себя, потом опять поставив себя выше их, чтобы доказать свое равенство с ними, – а он доказал равенство, сказав, что он и ниже и выше их, – и таким образом представив себя достоверным учителем, (Павел) и еще продолжает говорить (об апостолах) и опять поставляет себя наряду с ними, выражая единодушие о Христе. Впрочем делает это не так, как будто бы он присоединен к ним, но так, что он оказывается имеющим одинаковое с ними достоинство; этого и требовала польза проповеди. Он равно заботится как о том, чтобы не подумали, что он унижает (апостолов), так и о том, чтобы воздаваемой им честью не унизить себя перед подчиненными. Потому теперь он опять ставит себя наравне с ними: «итак я ли, – говорит, – они ли, мы так проповедуем»; у кого, говорит, хотите учиться, у того и учитесь; мы ничем не различаемся. Не сказал: если не хотите верить мне, то верьте им; но представляет и себя достойным веры и говорит, что как он сам по себе заслуживает этого, так и они сами по себе; различие лиц, при равных достоинствах, ничего не значило. Тоже он делает и в послании к Галатам, обращаясь (к апостолам) не потому, чтобы имел в них нужду, и утверждая, что он и сам по себе не имеет недостатка: «в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного», и однако я желаю быть в согласии с ними, «подали мне и Варнаве руку общения» (Гал.2:6, 9). Если бы достоверность Павла зависела от других и утверждалась на свидетельстве других, то отсюда произошел бы крайний вред для учеников. Следовательно, он превозносит себя не из тщеславия, но из опасения за проповедь. Потому и здесь ставит себя наравне (с апостолами): «я ли, они ли, мы так проповедуем». Хорошо сказал: «проповедуем», выражая великое дерзновение; мы, говорит, не тайно и не скрытно проповедуем, но вещаем громче трубы.

Евангелие по Матфею

Мф. 19:16-26

Толкование на Мф. 19:16-26  праведного Иоанна Кронштадтского

Мф.19:16. «И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?»

Мф.19:17. «Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди.»

Мф.19:18. «Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй;»

Мф.19:19. «почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя.»

Мф.19:20. «Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне?»

Мф.19:21. «Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною.»

Мф.19:22. «Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение.»

Мф.19:23. «Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное;»

Мф.19:24. «и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.»

Мф.19:25. «Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись?»

Мф.19:26. «А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно. Богу же всё возможно.»

«Неукоснительно веруй и надейся от Господа получить все благое к созиданию ближнего или вся, яже ко спасению. Не задумывайся и не усомнись ни на мгновение в возможности получить просимое. Вся возможна Господу, и вся возможна верующему, и упование не посрамит [Ср.: Мф. 19:26; Мк. 9:23; Мк. 10:27; Рим. 5:5]. Только неверие, ненадеяние нашего сердца посрамляет нас» [5, т. 2, 603].

«Помни, что человек великое, дорогое существо у Бога, но это великое создание, по падении в грех, есть немощное создание, подверженное тысячам слабостей; люби его, почитай его, но и вместе переноси его немощи, слабости, страсти, поступки. – Возлюбиши искренняго твоего – грешный грешного – яко сам себе [Мф. 19:19]. – Немощи немощных носи, и тако исполниши закон Христов [Ср.: Рим. 15:1; Гал. 6:2]. Велики эти слова: размысли о них глубже. Они то же значат, что слова молитвы Господней: мы оставляем должником нашим» [5, т. 2, 605].

«Когда громогласно или про себя молишься о других, напр., о домашних своих или о чужих, хотя они и не просили тебя, – молись о них с такою же теплотою и усердием, как молишься о себе. Помни заповедь закона: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе [Мф. 19:19 (Мф. 22:39); Ср.: Лев. 19:18]. Во всех случаях это наблюдай, т. е. ближнего как себя люби. Не лукавь пред Господом, испытующим сердца и утробы [Иер. 11: 20 (Апок. 2:23⁶; Пс. 7:10)], да не презрит Он молитву твою как суетную и ложную» [5, т. 2, 593].

«Нельзя не дивиться простосердечию, беспристрастию к земным благам галилейских рыбарей и безусловной покорности их гласу Господа. Несколько слов Спасителя – и они оставляют мрежи свои, единственное богатство, свое лучшее сокровище, и идут за Ним не рассуждая, – куда или для чего. Какое простосердечие! какая непривязанность к земным благам! какое детское послушание! какой легкий доступ слова Божественного Мессии к простым сердцам! Сказано – сделано! Таковы и многие из простых людей, живущих в трудах и в низкой доле; но не таковы богачи: что мы видим на одном из них, которому Господь предложил продать имение и идти вслед за Ним? Пошел не за Ним, а вслед богатства своего… Отыде, сказано, скорбя [Мф. 19:22]» [5, т. 2, 584].

«23 ст. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно. (Мф. 19:23–26)

Значит, Господь и богатого легко может спасти, хотя для людей кажется и невозможным, чтобы богатый вошел в Царствие Небесное, когда вход этот для него так тесен, как для каната иглины уши. Но канат, сказано, удобнее может пройти сквозь ушко иголки, чем богатый войдет в Царство Небесное. Да, Господи, Тебе вся возможна суть, не возможно же Тебе ничесоже. Это утешает меня. Я верую, что Твоя благость, премудрость и всемогущество найдут средства спасти меня, грешного» [1, 82].

«Есть безначальное, личное Существо, Которому имя – Бытие (Аз есмь Сый) и Которое не быть не может. Оно-то дало и бытие, и существование всякой вещи в мире, и самый мир получил от Него бытие свое. Оно сотворило все существа, как бытие, словом, одним словом: да будет свет, и стал свет; да будет твердь посреди воды, и явилась твердь (Быт. 1:3–6); и так далее и так далее, пока все предложенное в намерении Творца пришло в свое положение и твердое существование. Это личное, безначальное Бытие, Которое мы называем Богом, как всеблагое и всемогущее Бытие, могло дать человеку вторичное нравственное бытие, когда он вольной волею утратил его, и назвало его пакибытием во святом Евангелии (См. Мф. 19:26). Но дарование пакибытия человеку досталось очень дорого – оно куплено ценою ужасных страданий Богочеловека Творца и излиянною на кресте Кровью и смертью Его: куплены дорогою ценою (1Кор. 6:20), не будете раби человеком. Не тленным серебром и золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровью Христа, как непорочного и пречистого Агнца (1Пет. 1:18–19). Дорожим ли мы этим? Ценим ли мы эту жертву Христа» [6, 62].

«Если в сердце твоем теснятся какие-либо гордые помыслы и самоуслаждение, тогда говори себе: нам, грешным людям, решительно нечем гордиться, нечем похвастаться пред Богом и пред людьми: всякое доброе расположение, всякое доброе дело мы имеем от Бога, а что не от себя оно в нас, а от Бога, доказательством тому служит то, что мы испрашиваем его у Бога молитвою иногда после продолжительного дурного расположения нашей души; а если в нас от природы – то есть при рождении, перешли от родителей добрые расположения, то и тем больше нам нечем хвалиться: потому что всякое добро в природе есть добро Божие; хвалят доброе сердце человека – но что значит наше доброе сердце? Временная вспышка доброты, временное оказание какого-либо относительного добра, а на самом деле сердце наше всегда нечисто, значит, и не полно искренней любви к Богу и к ближнему, значит, и не благо. Верно слово, что никтоже благ, токмо един Бог (Мф. 19:17) – Триединая Благость, а мы настолько бываем благи, насколько осияваемся Триединою Благостию» [8, 197].

«В нынешнем Евангелии Господь наш Иисус Христос решает важный вопрос, предложенный Ему богатым юношей: что делать мне, чтобы наследовать жизнь вечную (Ср.: Мф. 19:16)? Господь указывает ему на заповеди, данные людям от Бога чрез Моисея, притом на заповеди о любви к ближним, минуя заповеди относительно Самого Господа Бога, конечно, потому, что на любви к ближним основывается и любовь к Богу, и без любви к ближнему невозможно любить Бога: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? – говорит святой апостол Иоанн Богослов (1Ин. 4:20). Итак, Господь говорит богатому юноше: если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди, именно: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя (Ср.: Мф. 19:17–19)» [9, 232].

«Итак, необходимо остановиться на этих заповедях и войти глубже в их смысл, чтобы видеть всю необходимость и пользу их исполнения и широту их приложения к жизни. Первое слово сказано: не убивай (Мф. 19:18); под ним разумеется много других подобных повелений, а именно: не обижай; не раздражайся, не враждуй, не гневайся, не дерись; не будь ненавистлив: Всяк ненавидяй брата своего, человекоубийца есть, говорит апостол (1Ин. 3:15); не будь дерзок словом или рукою; не будь жестокосерд к бедным и скуп; не томи непосильными трудами подручных твоих; спасай погибающих, если можешь, например, голодных, утопающих, сам себя не изнуряй непосильными трудами или не расстраивай своего здоровья страстями и пороками; не соблазняй других и не предавай диаволу душ, искупленных бесценною Кровию Господа Иисуса Христа. Вот сколь широкий смысл этой заповеди.

Далее Господь говорит: не прелюбодействуй (Мф. 19:18) не только делом, но и мыслью, нечистым зрением, вожделением; брось всякое блудное мечтание и воображение, и все то, что ведет к прелюбодеянию: лакомство, пресыщение и пьянство; нескромные, соблазнительные разговоры, чтение нескромных, соблазнительных книг; нескромное обращение с лицами другого пола, нескромные картины и прочее. И одно воззрение на женщину с вожделением есть уже прелюбодейство, по слову Спасителя (Ср.: Мф. 5:28). Старайся о чистоте помыслов и чувствований, о чистоте нравов своих и ближних твоих, чад и слуг твоих, подчиненных и всех, с кем имеешь связи и близкие отношения.

Далее говорится: не кради (Мф. 19:18); тут разумеется не только кража, но и тунеядство, и мздоимство, или взяточничество, и лихоимство, или разорительные для бедного проценты, которые берет заимодавец, и разная неправедная нажива, прием вещей заведомо краденых; картежная разорительная игра, чрез которую картежник крадет у своих родителей и родственников или у жены и детей или просто у себя самого деньги или достояние семейное; и, наконец, тот, кто не подает милостыни бедным, имея к тому полную возможность, ибо избытки дает Господь для помощи бедным; если же этого кто достаточный не делает, то похищает собственность ближних и утаивает дар Божий.

Далее говорит Господь: не лжесвидетельствуй (Мф. 19:18), или не клевещи на ближнего; ибо от клеветы, осуждения, пересудов, насмешек и лжесвидетельства люди весьма сильно страдают, лишаются доброго имени, сочувствия, бывают гонимы, притесняемы, лишаемы места служения и средств к жизни, а иногда, не имея сил вынести клеветы, сами себя лишают жизни. Из-за лжесвидетельства и клеветы Сам Господь Иисус Христос доведен был до Креста и смерти самой поносной. Ужасное зло – клевета! И святой царь пророк молит Бога о избавлении его от клеветы: избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя (Пс. 118:134).

Почитай отца и мать (Мф. 19:19), далее говорится. За почтение к родителям Господь обещает благополучие и долголетие в здешней жизни и блаженство вечное в будущей. Родителям мы обязаны жизнью и большею частью самым воспитанием, по крайней мере, первоначальным, и, казалось бы, нет ничего легче и естественнее, как почитать родителей. А между тем на деле, особенно в нынешнее время, бывает нередко напротив: дети тяготятся своими родителями, отказывают им в должном почтении, грубят им и поносят их в лицо, ни за что считают их любовь, заботы и попечения, бывшие о них; не помогают им, не поддерживают их в бедности, старости и болезни. Но горе им, если не образумятся, – не добро им будет и в здешней жизни, и вечная мука в жизни будущей: досадители, говорит апостол, Царствия Божия не наследят (1Кор. 6:10).

Люби ближнего, как самого себя, говорит заповедь (Мф. 19:19), то есть береги его, как себя бережешь; желай ему того же, чего себе; поступай с ним так же, как желаешь, чтобы поступали с тобою; молись за него так же, как за себя, за живого или за умершего; делай для него что-либо доброе и полезное так же, как и для себя делаешь: ибо мы все дети одного Отца – Бога, искуплены одною Кровию; чада одной матери – Церкви, ожидаем все общего Царства. Вот какие заповеди ведут в жизнь вечную! Юноша похвалялся, что все эти заповеди сохранил, но на поверку вышло, что далеко не достиг совершенства в исполнении их: ибо всем сердцем привязан был к богатству и, значит, не любил искренно ни Бога, ни ближнего; ибо Господь говорит, да и опыт подтверждает, что невозможно работать Богу и богатству, как невозможно служить двум господам (Ср.: Мф. 6:24; Лк. 16:13). Он отошел от Спасителя с печалью, когда Господь, ради совершенства его, предложил продать имение и раздать нищим, ибо видел, что оно связывало его душевные стопы. Господь поэтому и сказал, что трудно богатому войти в Царство Небесное, труднее, чем верблюду сквозь игольные уши пройти (Ср.: Мф. 19:23, 24). Но что трудно и невозможно для людей, то удобно для Бога: ибо Бог может и богача сделать милостивым, как и есть многие из богатых истинно милостивые, и богача может сделать добродетельным и наследником Царствия Небесного, если он не будет противиться воле Божией, а усердно будет исполнять ее. Вот вам и толкование на нынешнее Евангелие. Запомните, и по силе своей старайтесь исполнить. Аминь» [9, 234].

«Господь говорит тебе в Евангелии: если хочешь внити в живот вечный, возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею и всею крепостию и ближняго твоего, яко сам себе (Мф. 19:17; Мф. 22:37, 39; Лев. 19:18; Втор. 6:5). Ты говоришь: научи меня, как мне любить Бога и ближнего? А вот как: Господь сказал: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет (Ин. 14:23), или: аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите (Ин. 14:15). А заповедь Его такова: сия заповедаю вам, да любите друг друга (Ин. 15:17)» [10, 171].

«Мариам соблюдаше вся глаголы сия, слагающи в сердце Своем (Лк. 2:19). Что Мя зовете: Господи, Господи, и не творите, яже глаголю (Лк. 6:46), говорит Господь. – Но Владычица первая соблюдала глаголы Господни, слагая их в сердце Своем. Аще хощеши внити в живот, соблюди заповеди, говорил Господь одному законнику (Мф. 19:17). Пресвятая Дева Мария, как видно из вышепоказанных слов Евангелиста, имела всегдашнее прекрасное настроение духа – соблюдать все глаголы, все заповеди Божий, слагая их в сердце Своем (Лк. 2:19). Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите (Ин. 14:15), говорил Господь ученикам Своим. Божественная Мария первая соблюла эти заповеди. И могло ли глубочайшее, чистейшее Смирение в чем-либо руководствоваться Своею, а не Божественною волею? – Воистину нет. – Слагающи в сердце Своем. – О прекрасный обычай – слагать глаголы Божий в глубине сердца! О пречудная, бесценная сокровищница – сердце Пресвятой Девы Марии! Какими духовными сокровищами, святым Ее умом и благою волею собираемыми, не была она наполнена! А мы, братия, соблюдаем ли вся глаголы Божий, слагая их в сердце своем? Легко сказать: соблюдать вся глаголы Божий, – но нелегко нам, многогрешным, гордым, творящим охотно волю плоти своей и помышлений своих (Ср.: Еф. 2:3), исполнять глаголы Божий. И кто из нас может похвалиться, что он соблюдает вся глаголы, все заповеди Божий, слагая их в сердце своем? – Едва ли найдется между нами хоть один такой человек, и по всей вероятности, что не найдется. Да и можем ли мы без великой веры в Господа, без твердой надежды на Него и усерднейшей любви к Нему соблюдать глаголы Божий, слагая их в сердце своем, когда у нас сердце предано не Господу, а миру, многоразличным мирским заботам и суете мирской, когда в сердце нашем нет места глаголам Божиим? – О! Как мы нечисты и многогрешны, недостойны и ничтожны пред Владычицею Богородицею, Которой все сердце было отдано Господу без остатка, Которая любила Его как Сына и Бога, всею душою, всем сердцем, всею крепостию и всем помышлением (Ср.: Мф. 22:37; Втор. 6:5). За то, в возмездие такой веры и любви, навеки освятил и украсил и прославил Ее Триипостасный Бог, ставши Ее полнотою, Один Дух с Нею (Ср.: 1Кор. 6:17), как Она отдалась Ему вся вполне» [10, 463].

«Господи! даруй мне мудрость, силу, терпение любить ближнего, как себя, по заповеди Твоей [Ср.: Мф. 19:19]; даруй гордость ближнего побеждать смирением, злобу – благостию, зависть – доброжелательством, бесстыдство – целомудрием, любостяжание – бескорыстием. Даждь мне молиться внутренно за врагов, жалеть их, но не иметь на них ни малейшего зла, не мстить им ни мыслию, ни намерением, ни словом, ни делом, ибо это последнее обычно нашему растленному сердцу» [12, 22].

Просмотры (143)