Апостола Павла 2-е послание к коринфянам

2 Кор. 4:13-18

Толкование на  2 Кор. 4:13-18 святителя Феофана Затворника

2Кор. 4:13. Имуще же тойже дух веры, по писаному: веровах, темже возглаголах: и мы веруем, темже и глаголем.

Сказал: «в нас смерть действует». Теперь продолжает как бы: но это не мешает нам и не отнимает у нас ревности продолжать дело проповеди Евангелия. Есть вера, воодушевляющая нас. И мы в сем случае оказываемся в таком же положении, в каком был пророк Давид, когда говорил: «Веровах, темже и глаголах» (Пс. 115:1). Подобный же дух веры исполняет и нас; имея его, мы веруем и, веруя, глаголем. Глаголем, то есть продолжаем благовестие Евангелия во спасение и живот всех, хотя отвсюду окружены только смертями. В чем именно дух веры, из примера святого Давида нельзя выводить. Апостол берет только одно обстоятельство, что святой Давид от напряжения веры не мог удерживать языка, и говорил. Подобным же образом (говорит) и нашим языком движет неудержимая сила веры. Какой же смысл у Апостола имела вера? – Судя по предшествующей речи, это будет непоколебимая уверенность, что мы исправляем дело Божие во славу Божию и вечное благо всех людей. Последующие же слова: «ведяще», – что Бог и нас воздвигнет, и проч., – представляют то, чем восполняется и оживляется сия вера; ибо без сего она не имела бы будто окончательного пункта, или была бы без конца. Но как это такой пункт, который можно назвать средоточием веры, то очень вероятно, что Апостол, говоря о вере, разумел именно этот предмет веры. Святой Златоуст говорит: «Доказав, что бедствие не есть признак бессилия и оставления от Бога тех, кои терпят бедствия, Апостол переходит к вере и к ней все направляет. И для утверждения сей веры опять указывает на воскресение Христово, говоря: «и мы веруем, темже и глаголем». Чему же веруем? – «Яко воздвигий Иисуса и нас воздвигнет». То же и Феофилакт: «Веруем, потому и глаголем, что как Иисус воскрес, так и мы здесь будем избавляемы от всех опасностей смертных, а там совоскрешены со Иисусом».

2Кор. 4:14. Ведяще, яко воздвигий Господа Иисуса, и нас со Иисусом воздвигнет, и предпоставит с вами.

Совоскресение Господу во славе есть самый воодушевительный и возбудительный в христианском исповедании предмет. Сколько здесь утешения терпящим за веру! Сколько подкрепы подвизающимся в жизни по духу веры! А вот и Апостолы к перенесению трудов в насаждении веры на земле почерпали нравственную силу из той же истины. Бедное естество наше так прославлено в воскресении Господа Иисуса – для Него ли? – Нет, это образ, основание и сила воскресения всех верующих к славе о лице Иисус Христове. Созерцая это, Апостол и прежде еще говорил: «не ктому себе живу». И здесь то же говорит: пусть смерти кругом; мы веруем, что нам принадлежит живот, которого никакая смерть восхитить не может. Мы стоим в обладании сим животом и, не боясь смертей, с дерзновением ведем дело благовестия.

«Ведяще». поелику это ведение здесь стоит как истолкование веры, то его надо признать таким, которое обнимает все сознание и, – как оно заправляло всею жизнию Апостолов, – таким, которое закрывало собою все другие предметы ведения и всегда стояло впереди. «Яко воздвигий Господа Иисуса», – Бог Отец, совместно, без сомнения, со Святым Духом. Воскрес воплотившийся Бог Сын; но воскресение совершилось единодействием Пресвятой Троицы. «И нас со Иисусом воздвигнет». «И нас» – о себе говорит Апостол, об Апостолах, то есть непрестанно умирающих в деле благовестия и преподания всем благодати; конечно, не имея той мысли, что их только и воздвигнет, но что со всеми и их воздвигнет. Воскресение Христово положило основание общему всех людей воскресению. Теперь уже необходимо воскреснут все. Разность будет только в том, для чего и в каком виде кто воскреснет. Одни воскреснут во свете и для славы, а другие в мрачности и для мук. И светло воскресшие не в одной степени светлости явятся. Какою светлостию будут окружены Апостолы?! Это они предчувствовали. И вот источник воодушевления, о коем у Апостола здесь речь! «Воздвигнет со Иисусом», δια Ιησου, чрез Иисуса. Сила воскресения Христова от Него перейдет тогда на всех. Теперь она в Нем едином сосредоточена и в других действует только духовно. Когда по вере возрождаются в купели крещения, то вместе с тем приемлют семя к славному воскресению. Дар Духа Святого закрепляет сию надежду существеннее. На сем основании всякий крещеный может исповедать нелестно: и меня воздвигнет к славе, если сохраню благодать крещения или потерянную возвращу покаянием. Эта общая всем вера в Апостолах восходила на высшую степень ради того, что они существеннее становились причастниками смерти Христовой, ибо говорит: «мы в смерть предаемся присно Иисуса ради». Как в Господе смерть и воскресение неразделимы были, так неразделимым сознавали и Апостолы свое воскресение чрез Господа с своим умиранием за Него. – «И предпоставит с вами». Пред кем поставит? Если пред собою и пред престолом своим, это наведет мысль на суд, имеющий быть по воскресении. Но как у Апостола мысль – о воодушевляющей преславности будущего, то ближе будет: представит в блаженное царство, или туда, где Господь обетовал быть слугам Его. – «С вами», прибавил, чтоб напомнить коринфянам, что это и их веры предмет, и чтоб, устремив внимание на славу воскресения Апостолов, они не выпускали из вида своего воскресения с ними и не забывали соответственных сему упованию обязательств. Блаженный Феофилакт пишет: «Воздвигнет и нас с вами к получению нескончаемых благ. Этим он воодушевляет их к хранению веры и к ревности о соответственной вере доброй жизни».

2Кор. 4:15. Вся бо вас ради, да благодать умножившаяся, множайшими благодарении избыточествит в славу Божию.

Показывает, что он нимало не преувеличенно сказал: «воздвигнет нас и предпоставит с вами». Говоря так, не слово лести к вам простераю, но потому так говорю, что так должно быть: ибо все для вас, «для вас» – не коринфян только, но и всех верующих, – «вся», все домостроительство во Христе Иисусе здесь и все блага неописанные там. Феодорит пишет: «Вас ради», то есть верующих; ибо сказал не об одних коринфянах, но о всех принявших проповедь. Бог, промышляя об общем всех спасении, совершил домостроительство Владыки Христа». Святой Златоуст говорит: «Для вас Его воскресение и все прочее. Ибо не для одного только человека Он столько совершил, но для всех».

«Да благодать умножившаяся», то есть сделавшаяся достоянием многих. Господь устроил спасение всех и учредил Апостольство, чтобы оно силою Духа Святого по всей земле, во всех языках и обществах положило основы общему всех людей спасению. Это мы и делаем. Слово благовестия распространяется; вместе с ним разливается благодать, возрождающая к новой жизни, в залог нескончаемого блаженства в вечности. Причастившиеся сей благодати вкушают радость о Духе Святом, подвигающую уста на благодарение. Чем больше причастников благодати, тем более уст благодарных. Множащаяся благодать множит благодарение; избыточество благодарения избыточествует в славу Божию. Слава Божия – последняя цель всего домостроительства во Христе Иисусе. Ангелы выну славословят Бога; на то же славословие созданы и люди. Но их песнь славословная порвалась на первых порах. Надлежало восстановить ее. Чтоб восстановить, Сын Божий, воплотившись, нисходил до последних степеней уничижения и потом восшел человечеством на последние степени славы. Приобщив его всевозможной славы, Он сделал его вновь способным воздавать возможно высшую славу Богу. Причащающиеся благ во Христе Иисусе вкушают и славы Божией и славословят Бога. Славословие – знак вкушения радости жизни. Потому оно и стало целию всего, что Бог всех хочет облаженствовать. Бог хочет, чтобы все вкусили благ духовных, все радовались, а ради этого и благодарили, и славословили Его. Апостол говорит о вкушении благодати множайшими и о благодарении множайшими, потому что не все хотят того, чего хочет Бог.

вв) Созерцание будущей жизни (2Кор. 4:16–18, 5:1–10)

Высказав ту истину, что Апостолы воодушевляются в трудах благовестия, при беспрестанной насмертности, тем несомненным убеждением, что имеют воскреснуть Иисус Христом в славе, рассудил святой Павел долее подержать внимание наше на этом предмете, по причине его крайней важности в деле устроения спасения. В нравственном отношении самая влиятельная, самая остепенительная, самая возбудительная истина есть истина о будущей жизни. Установившиеся в созерцании ее не согрешают, в трудах же доброделания и подвижничества меры почти не знают. Апостол и положил подержать на ней побольше внимание. Он говорит в своем лице: мы, нам, наше, может быть, потому более, что сам испытывает те чувства, которые изображает; но рассуждения его по содержанию не имеют исключительного отношения к апостольскому служению, а суть рассуждения, идущие ко всем христианам вообще. Он их всех представляет в своем лице, когда говорит: мы, нам, наше.

α) Будущая жизнь преславна (2Кор. 4:16–18)

2Кор. 4:16. Темже не стужаем си: но аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни.

В будущую жизнь перенесся Апостол мыслию по поводу своей непрестанной насмертности. С этого же и теперь начинает речь, и как по лестнице возводит нас от тления внешнего человека к обновлению внутреннего, от него к мере будущей славы и, восшедши таким образом к невидимому и вечному, там нас оставляет, желая, чтоб мы и не сходили оттуда посмотреть, яже суть в доме нашем земном.

«Темже не стужаем си»: не скучаем, не тяготимся, не изъявляем никакого недовольства. И в начале главы то же говорил он: «имуще служение сие, не стужаем си». Там – после того, как сказал, что в домостроительстве Нового Завета все вводятся в созерцание славы Божией откровенным лицом, чтоб преобразовываться в тот же образ от славы в славу, с такою мыслию: как с охотою не послужить такому преславному делу, не обращая внимания на все внешние неудобства? Здесь то же внушает после того, как выразил уверенность в спрославлении с Господом по воскресении. Имея в виду такую славную участь в будущем, мы, говорит, «не стужаем си», несмотря на окружающие нас скорби, беды, смертные опасности. «Не печалимся, не предаемся малодушию, но переносим все мужественно» (Феодорит), «зная силу Божию, которая и ныне нас избавляет от всяких бед, и в будущем воздвигнет в славе» (Феофилакт), «и видя, как все делаемое и претерпеваемое нами обращается в умножение славы и благодарения Богу» (Экумений).

Но и это все претерпеваемое нами не остается без отношения к будущей жизни. Будущая жизнь будет соответствовать духовному преспеянию здесь. Внешние же скорби усовершают дух. Пусть тлеет внешний человек! От этого, или при этом, внутренний обновляется «по вся дни». «Внешний человек» – тело с потребным для него и с участию его; «внутренний» – дух и душа (Феофилакт, Экумений). Внутренний человек то же, что «потаеный сердца человек» (1Пет. 3:4), дух самосознательный и свободный, с его отправлениями – страхом Божиим, совестию и неудовлетворенностию ничем тварным. Таков он в естественном порядке. Под действием же благодати он благоговейно предстоит Богу, с любовию созерцая Его в безмятежии, ходит неуклонно в заповедях Божиих, имея закон Бога своего в сердце своем, и за то преисполняется радостию о Дусе Святе, вкушает, сколько благ Господь и теряет вкус ко всему, что не Господне. Все эти проявления духа под действием благодати начинаются с первой минуты рождения в новую жизнь; но растут они и крепнут постепенно, более от благодатных воздействий, но немало и от внешних состояний человека. Благосостояние внешнее много может мешать совершенствованию его; скорби же внешние много помогают тому, держа дух в отрешении от всего и давая ему возможность всею полнотою своею принимать благодатные влияния и обращать все усилия свои на самовозрастание, не развлекаясь ничем сторонним. Это и разумеет Апостол, когда говорит, что когда внешний человек тлеет, внутренний обновляется по вся дни. Святой Златоуст говорит: «Каким образом «тлеет» внешний человек? – Когда терпит бичевания, гонения и другие бесчисленные бедствия. А «внутренний» как «обновляется»? – Верою, надеждою, ревностию. Чем более страждет тело, тем более душа имеет благих надежд и тем более просветляется, как золото, много искушенное действием огня».

Само собою разумеется, что означенное тление внешнего человека обновляет внутреннего не безусловно, а под условием благодати, веры и жизни по вере. Ибо обновление не от него собственно исходит, а им способствуется, имея свой особый источник. Тление внешнего человека или невольно случается, или произвольно устрояется, но значение его и действие одно: способствует обновлению внутреннего, питая в душе страх Божий, просветляя совесть и отрешая от всего тварного, от всякого земного пристрастия. Тление внешнего человека, кроме бед и скорбей, совершается еще умалением пищи и пития, сна и отдыха, удалением от развлечения чувств чрез уединение, пресечение забот и вообще истощание тела и довольство самою крайнею мерою нужного, с устранением себя от многомятежия. Такой порядок жизни уже предполагает зарождение внутреннего человека; предполагает, но не прямо указывает на него: ибо и это все можно делать внешно. Настоящий внутренний человек есть благодатию рожденный и ею воспитываемый и обновляемый. Когда это есть, то тление внешнего человека необходимо требуется, и только в этом случае тление сие способствует обновлению внутреннего. А без сего чрез тление внешнего человека никогда не обновляется настоящим образом внутренний человек.

2Кор. 4:17. Еже бо ныне легкое печали нашея, по преумножению в преспеяние тяготу вечныя славы соделовает нам.

«Еже ныне», – το παραυτικα, – нынешнее, мгновенное. «Легкое печали» – легкие прискорбности. Как ни велико, говорит, то, что мы терпим, так что нас справедливо надо назвать насмертниками; при всем том это суть только прискорбности, легкие и скоропреходящие, если смотреть на них с точки зрения будущей славы. Что сия жизнь пред вечностию, и стоит ли брать ее в счет, если бы и всю ее беспрерывно пришлось прострадать? Печали бывают и очень чувствительные; но как они все проходят, а минувшая печаль уже не тяжела, то они все в собственном смысле легки. Печаль, конца не имеющая, хотя бы она и невелика была, не может не казаться подавляющею. «По преумножению в преспеяние», – καθ υπερβολην εις υπερβολην, – по преизбытку в преизбыток, – хочет сказать: меры нет в каком преизбытке, «в величайшем преизбытке» (святой Златоуст); «будущая слава имеет величие преизобильно преизобильное» (Феофилакт). «Тяготу вечныя славы», – αιωνιον βαρος, – вечную тяготу славы. В противоположность скоропреходящим легким прискорбностям ставится вечная тяжелая слава, – слава представительная, полновесная. «Легкому и удобоносному противопоставляет Апостол тяжелое, то есть многоценное» (Феодорит). «Соделовает нам», – приготовляет нам; терпим здесь, а там слагается уже, что следует за претерпеваемое здесь. Идут современно: здесь легкая прискорбность, там залог полной славы. «Смотри, как он отнимает силу у скорбей настоящей жизни; когда настоящее противополагает будущему, временное – вечному, легкое – полновесному, скорбь – славе. Все дело полагает он в надежде» (святой Златоуст). Прискорбности внешние верою и благодатию поставляют страждущего в тесное общение со страданиями и смертию Христовою. Оттого они бывают проводниками и жизни Христовой, обновляющей внутреннего человека. Но то же общение в страданиях и смерти Христа Господа, прославленного уже, служит основанием прославления и страждущих Его ради. Отсюда следует, что скорби, обновляющие внутреннего человека, служат вместе залогом вечного прославления. Посему Апостол поставляет обновление внутреннее с прославлением будущим в некоторой причинной связи: «еже бо». – Они сходятся путем скорбей в одном источнике, прославленном Господе Спасителе, обновляющем духовно общащихся с Его страданиями и смертию силою веры и благодати и готовящем им славу, какою Сам облечен, восседя одесную Отца, яко победитель смерти и ада.

2Кор. 4:18. Не смотряющим нам видимых, но невидимых: видимая бо временна, невидимая же вечна.

Условие выставляет Апостол, при котором тление внешнего человека обновляет внутреннего и легкое печали тяготу вечной славы соделывает нам. Под тем условием, говорит, если мы не смотрим на видимое, а на невидимое, или при таком строе нравственном, в коем не смотрят на видимое, а на одно невидимое. Это само собою видно. Смотри на солнце, и светоносностию его исполнишься (внутренний обновится). Также подымись повыше, и все на земле сущее покажется мелочным и ничтожным. – Святой Златоуст говорит: «Показывает способ, как легкою делается тяжесть скорби. Как же? – «Не смотрящим нам, – говорит, – видимых, но невидимых». Если будем отвращать взор свой от видимого, то настоящее будет для нас легко, а будущее велико». Ту же связь видит в этих текстах и Экумений: «Поелику назвал скорбь легкою, хоть она бывает тяжела, то объясняет теперь, каким образом бывает легкою нынешняя скорбь. Если, говорит, не будем смотреть на видимое, а на невидимое. Ибо противопоставь только тамошнее здешнему, и увидишь, как все здешнее покажется легким. Ибо это все временно, а то вечно».

«Не смотряющим», – μη σκοπουντων. На ристалищах, – σκοπος, – мета, до которой надлежало прежде всех достигнуть, чтобы получить награду. Бегущие на конях или на ногах взор свой весь вперяют в эту мету, ни на что стороннее не обращая внимания, будь тут золотые горы. Апостол выражает, что обновляемым духовно, ждущим вечной славы надлежит не только в цели не иметь ничего видимого, но и во внимании того не держать, быть так к нему, как бы его не было; цель же, куда взор их, минуя все, должен быть вперен, есть исключительно невидимое. Оно одно – предмет их желаний, стремлений и надежд. Пока человек живет телом и душою оплотенелою, до тех пор невидимое кажется ему чем-то призрачным, неопределенным, будто не сущим. Когда приходит благодать и пробуждает дух, то в числе первых требований к восприятию новой жизни есть отречение от видимости, от опор, надежд и утех, видимыми вещами и лицами подаемых, и обращение к невидимому, чтоб там положить надежды свои и предметы своих исканий и надежд. Этим требуется жертва кровная, но она необходима. Сознавший это делает себе перелом, как это ни больно, и приносит требуемую жертву. Она отворяет дверь входа благодати, образующей нового человека. Родившись под таким отчуждением от видимого, внутренний новый человек, если он развивается правильно, уже не возвращается сюда, а живет там весь в невидимом. Оно одно становится для него истинно сущим; видимое же призрачным и исчезающим, как оно и есть на деле. Почему в словах Апостола: «не смотряющим нам видимых» можно видеть такой смысл: уж это такой порядок, или закон жизни о Христе Иисусе, что мы не смотрим на видимое, а на одно невидимое. – Что это невидимое? – Бог, в Троице поклоняемый, и все то, что дает Он вкусить приближающимся к Нему. Это немногосложно, но многообъятно, – и одно насыщает; тогда как видимого много, но оно не насыщает, а только раздражает вкус. Что это видимое? – Все, что считает благом человек, этой жизни преданный: довольство, сласти, почет, преобладание, властвование, широта предприятий и успешность в них, и подобное.

«Видимая бо временна, невидимая же вечна». Не касается других черт видимого и невидимого, потому что эти нагляднее. Пристращенному к видимым вещам, что ни говори об этом с невыгодной стороны, все не совсем внятно будет; а что все это временно, это осязательно видно, ибо пред его глазами течет, как река, и постоять не может. Отрешившийся от видимого и сочетавшийся с невидимым, хотя и мог бы понять многие другие черты сего невидимого, кроме вечности, – но как он уже и вкушает их и в этом вкушении видит блаженство отрешенной от всего жизни, то для него утешительнее всего слышать, что невидимое, сладость которого он начал вкушать, вечно и что, следовательно начатому им сладостному благобытию конца не будет. Так Апостол, простым словом, одним дал сильное вразумление, а другим крайне утешительное ободрение. Святой Златоуст говорит: «Не сказал, что одни скорби временны, но – все видимое, хотя бы то была скорбь, хотя бы радость; чтобы и в радости мы не расслабевали, и скорбями не тяготились. Посему же, говоря и о будущем, он не сказал: царствие вечно, но «невидимая вечна», хотя бы то было царство, хотя бы мучение – чтобы мы сего последнего страшились, а к оному стремились. Итак, поелику видимое временно, а невидимое вечно, то к невидимому и будем простирать наши взоры. Если временное предпочтем вечному, то чем извиним себя? Положим, что и временное приятно, но оно непродолжительно, а мучения за оное не будут иметь ни конца, ни пощады. Какой ответ дадут те, кои, быв удостоены Духа Божия и вкусивши уже от толикого дара Божия, после обратили взоры свои долу и ниспали к земному?»

β) Почему особенно желательна будущая жизнь? (2Кор. 5:1–5)

Потому что там мы облечемся в тело небесное, чистое, легкое, светлое. Это тело, настоящее, грузно, тяготит, требуя много о себе заботы, а само воздает противлением духовным стремлениям нашим к небесному. Вот мы и желаем сбросить это грубое тело, чтоб облечься в то, духовное. Это воздыхание в нас от Бога, давшего нам обручение Духа, Который предызображает нам будущее светлое состояние и удостоверяет Самим Собою в его действительности. Отсюда и воздыхания.

Микеланджело
Страшный суд. 1537—1541
Сикстинская капелла, Музеи Ватикана, Ватикан

Евангелие по Матфею

Мф. 24:27-33, 42-51

Толкование на  Мф. 24:27-33, 42-51 святителя Иоанна Златоуста

«Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого; ибо, где будет труп, там соберутся орлы» (Матф. 24:27–28). А как блистает молния? Она не требует вестника, не требует проповедника, но в одно мановение является во всей вселенной, и тем, которые сидят в домах, и тем, которые находятся во внутренних комнатах дома. Таково же будет и пришествие Христово, которое вдруг явится везде по причине сияния славы. Далее Христос говорит о другом знамении: «где будет труп, там соберутся орлы», показывая этим на множество ангелов, мучеников и всех святых. Потом говорит о страшных чудесах. Какие же это чудеса? «Вдруг, после скорби дней тех», говорит, «солнце померкнет» (Матф. 24:29). О какой скорби дней говорит Он? О скорби дней антихриста и лжепророков. Подлинно, великая тогда будет скорбь, когда столь много будет обольстителей. Впрочем, она не долго продолжится. Если и иудейская война ради избранных была сокращена, то тем более сократится это искушение ради них же. Поэтому-то Христос не сказал: после скорби, но – «вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет», – потому что все это случится почти одновременно. Лжепророки и лжехристы, явившись, произведут возмущение, и тотчас придет сам Христос. Немалое смятение будет тогда обладать вселенной. Как же придет Он? Так, что преобразится уже эта тварь. «Солнце померкнет», будучи не уничтожаемо, но побеждаемо светом пришествия Его; «и звезды спадут», потому что какая в них будет уже нужда, когда не будет ночи? «И силы небесные поколеблются»: и очень справедливо, – видя столь великую перемену. Если они столь ужаснулись и удивились, когда сотворены были звезды («Когда сотворены были звезды», от радости, говорит Господь, «восхвалили Меня громким голосом все Ангелы Мои (и преклонились)». (Иов 38:7), то, как им не ужаснуться и не поколебаться гораздо более, когда увидят, что все преобразуется, сослужители их подвергаются наказанию, вся вселенная предстоит страшному судилищу, и все, от Адама до пришествия Христова существовавшие, должны дать отчет во всех своих действиях?

«Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе» (Матф. 24:30), – то есть, крест, который светлее солнца, – так как солнце помрачается и скрывается, а крест является; он не явился бы, если бы не был гораздо светлее солнечных лучей. Но для чего является это знамение? Для того чтобы совершенно посрамить бесстыдство иудеев. Христос придет на этот суд, имея величайшее оправдание – крест, показывая не только раны, но и постыдную смерть. «Тогда восплачут все племена земные»: не будет нужды в обличении после того, как они увидят крест; и они восплачут, так как не получили никакой пользы от смерти Его, и распяли Того, Которому должны были поклоняться. Видишь ли, сколь страшным представил Христос Свое пришествие? Как ободрил сердца учеников? Для того Он сперва и представляет печальные знамения, а потом радостные, чтобы таким образом утешить и успокоить их. Снова напоминая им о страдании и воскресении, Он представляет крест в блистательнейшем образе, чтобы они не стыдились и не скорбели, так как Он придет полагая его вместо знамения. В другом же месте Писания говорится: «воззрят на Него, Которого пронзили» (Зах. 12:10). Поэтому-то восплачут племена, увидев Того самого, Которого они пронзили. Напомнив о кресте, Христос присовокупил: «увидят Сына Человеческого, грядущего» не на кресте, но «на облаках небесных с силой и славой великой» (Матф. 24:30). Услышав о кресте, ты опять не представляй чего-либо печального: Христос придет с силой и славой многой. Крест же приносит для того, чтобы грех иудеев сам собой осудился, подобно тому, как если бы кто-нибудь, будучи поражен камнем, стал показывать самый камень, или окровавленные одежды. Придет на облаке, подобно тому, как и вознесся: и, видя это, «восплачут» племена. Впрочем, бедствия их не ограничатся одним плачем, но плач этот будет для того, чтобы они сами над собой произнесли приговор и осудили самих себя. В то же время еще «и пошлет Ангелов Своих с трубой громогласной, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их» (Матф. 24:31). Когда ты услышишь это, представь себе мучение тех, которые останутся. Они понесут не только то наказание, но и это. И, как выше говорил Христос, что воскликнут: «благословен грядый во имя Господне» (Матф. 23:39), так и здесь говорит, что «восплачут». Раньше Христос сказал Им о жестоких бранях; но чтобы они знали, что за бедствиями настоящей жизни ожидают их мучения и в будущей, то представляет их и плачущими, и отлучаемыми от избранных, и предаваемыми геенне; и этим опять ободряет учеников Своих, и показывает, от каких зол они освободятся, и какими будут наслаждаться благами.

Но для чего Христос через ангелов будет призывать избранных, если Он придет так явно? Для того чтобы и этим почтить их. Павел говорит, что они будут восхищены на облаках. Рассуждая о воскресении, он сказал и это. «Потому что Сам Господь», говорит он, «при возвещении, при голосе Архангела и трубе Божьей, сойдет с неба» (1Фес. 4:16). Итак, ангелы соберут воскресших, а облака восхитят собранных, и все это произойдет в кратчайшее время, в мгновение. Господь будет призывать их не пребывая на высоте, но сам придет с трубным голосом. Для чего же будут трубы и голос? Для возбуждения, для радости, для представления ужасных событий, для мучения тех, которые оставляются. Горе нам от этого страшного дня! Надлежало бы нам радоваться, когда мы слышим это, но мы скорбим, сетуем и печалимся. Или я один испытываю такое чувство, а вы радуетесь, слыша это? На меня находит некоторый ужас, когда говорят об этом, и я горько плачу и воздыхаю из глубины сердца. Впрочем, не это смущает меня, но то, что вслед за тем сказано о девах, о скрывшем в земле полученный талант, о лукавом рабе. Поэтому-то я плачу, представляя, какой мы лишимся славы, какой надежды благ, и притом совершенно и навсегда, если хотя бы немного не позаботимся. Если бы и велик был труд и тяжек закон, то и в таком случае надлежало бы все исполнять. Хотя многие из нерадивых и думали иметь некоторое извинение, – извинение, правда, бесполезное, впрочем, думали иметь, – указывая на чрезмерную тяжесть заповедей, на великий труд, на бесконечное время и невыносимое бремя, но теперь ничего подобного мы не можем представить в оправдание; и это особенно будет терзать нас в то время не менее геенны, когда мы за краткое мгновение, за пренебрежение ничтожного усилия, потеряем небо и неизреченные блага. Поистине и время кратко, и труд мал; а между тем мы расслаблены и унылы. На земле подвизаешься, а на небесах венец; от людей принимаешь мучения, а от Бога получаешь честь; два дня бежишь, а на бесконечные века награда; в тленном теле борьба, а в нетленном честь. А сверх этого, должно еще представлять и то, что хотя бы мы и не решились потерпеть для Христа некоторые скорби, все же совершенно необходимо будет потерпеть их, только иным образом. Если ты и не умрешь за Христа, то не будешь же бессмертен; если и не отвергнешь для Христа богатство, то не возьмешь его с собой по смерти. Он требует от тебя того, что и без требования ты отдашь, потому что ты смертен. Он желает, чтобы ты добровольно сделал то, что должен будешь сделать и по необходимости; требует только одного того, чтобы для Него делано было то, что случается и приходит и по естественной необходимости. Видишь ли, как легок подвиг? То, что совершенно необходимо тебе претерпеть, говорит Он, претерпи для Меня; присовокупи только это, и Я доволен твоим послушанием! Золото, которое ты намерен давать взаймы другому, отдай Мне, с большей и выгодой и безопасностью; телом, которым ты хочешь воевать за другого, воюй за Меня: твои труды Я вознагражу с великим избытком. В других случаях ты предпочитаешь того, кто платит более, – и в даянии взаймы, и в торговле, и в военной службе; а Христа, Который один воздает более всех и бесконечно более, не принимаешь. Что это за брань, столь великая? Что за вражда, столь сильная? Откуда же, наконец, получишь ты прощение и защиту, когда не хочешь предпочесть Бога людям за то, за что одних людей предпочитаешь другим? Для чего предаешь сокровище земле? Отдай в Мои руки, говорит Он. Ужели не думаешь, что Господь земли вернее земли? Земля возвращает только вверенное ей, а часто не возвращает и того; Господь же дает тебе и награду за сохранение, потому что весьма любит нас. Поэтому, если ты хочешь отдать взаймы, Он готов принять; если хочешь сеять, Он принимает это на Себя; если хочешь строить, Он влечет тебя к Себе, говоря: строй на Моем основании. Для чего ты прибегаешь к бедным, просящим милостыни, людям? Прибегай к Богу, Который и за малое воздает тебе великое. Но мы об этом и слышать не хотим, а спешим туда, где брани, войны, борьба всякого рода, распри, клеветы.

Итак, не по праву ли Господь отвращается и наказывает нас, когда Он во всем предоставляет нам Себя, а мы противимся Ему? Для всякого это совершенно очевидно. Хочешь ли ты, говорит Он, украшаться, – украшайся Моей красотой, или вооружаться, – Моим оружием, или облечься, – в Мою одежду, или питаться, – вот тебе Моя трапеза, или идти, – иди Моим путем, или наследовать, – получи Мое наследие, или войти в отечество, – войди в город, которого Я Художник и Строитель, или построить дом, – построй его в селениях Моих. Я не требую от тебя награды за то, что даю, но еще и должен наградить тебя за то самое, что ты пожелаешь воспользоваться всеми Моими благами. Что может сравняться с этой щедростью? Я отец, Я брат, Я жених, Я дом, Я питание, Я одежда, Я корень, Я основание, Я все, чего бы ты ни захотел: ни в чем ты не будешь иметь нужды. Я и служить буду, – потому что Я пришел для того, чтобы служить, а не для того, чтобы Мне служили (Матф. 20:28). Я и друг, и член, и глава, и брат, сестра, и мать, – Я все; только ты будь Мне другом. Для тебя Я беден, для тебя Я нищий, для тебя Я на кресте, для тебя в гробе, за тебя ходатайствую перед Отцом, на небесах, для тебя Я явился на земле посланником от Отца. Ты Мне все: и брат, и сонаследник, и друг, и член. Чего еще желаешь? Для чего отвращаешься от Того, Который любит тебя? Для чего работаешь миру? Для чего вливаешь в сосуд разбитый? А этому и подобны труды для настоящей жизни. Для чего сечешь огонь? Для чего бьешь воздух? Для чего бежишь напрасно? Не каждое ли искусство имеет цель? Это всякому известно. Покажи мне и ты цель житейского попечения. Но ты не можешь показать: «суета сует – все суета» (Еккл. 1:2). Пойдем к гробам: покажи мне отца, покажи мне жену. Где тот, который облекался в золотые одежды, кто сидел на колеснице, кто имел войска, царский пояс, провозвестников; который одних предавал смерти, а других ввергал в темницу; который по своей воле и умерщвлял, и освобождал? Я ничего не вижу, кроме костей, червей и паутины. Все это земля, все это вымысел; все это сон и тень, пустой рассказ и образ, или лучше сказать, менее, нежели образ: образ мы видим, по крайней мере, на картине, здесь же не видим и картины. О, если бы этим оканчивались бедствия! Но теперь честь, удовольствие, знаменитость, – одна тень, одни слова; а то, что от них происходит, – уже не тень и слова, но пребывает и перейдет с нами туда, и всем будет известно; хищения, любостяжание, блудодеяния, прелюбодеяния и бесчисленные подобного рода преступления, состоят ли они в словах, или делах, написаны не на картине и не на прахе, но на небесах. Итак, какими очами будем мы взирать на Христа? Если человек не может смотреть на отца, когда сознает себя виновным перед ним, то как мы будем взирать тогда на Того, Кто бесконечно более кроток, чем отец? Как снесем Его присутствие? Предстанем перед судилищем Христовым, и всем будет строгое испытание. Если же кто не верит будущему суду, тот пусть посмотрит на то, что здесь происходит, – на тех, которые находятся в темницах, в рудниках, в нечистых местах, на беснующихся, на сумасшедших, на пораженных неизлечимыми болезнями, на борющихся со всегдашней нищетой, на терпящих голод, на удрученных сильными скорбями, на пленных. Они не терпели бы этого теперь, если бы и всех других, подобно им согрешивших, не ожидало наказание и мучение. Если же другие нисколько здесь не пострадали, то это самое должно служить тебе признаком, что непременно ожидает их нечто по отшествии из настоящей жизни. Один и тот же Бог всех не стал бы одних наказывать, а других, совершивших такие же, или еще большие преступления, оставлять без наказания, если бы Он не намерен был подвергнуть их некоторому наказанию в будущей жизни. Итак, в виду этих размышлений и доказательств, и сами смирим себя, и отвергающие суд пусть уверуют и исправятся, чтобы мы, проведя здешнюю жизнь достойно царствия небесного, получили вечные блага благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь.

«От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето; так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях». (Матф. 24:32–33)

Для чего Христос приводит пример смоковницы. – В каком смысле употреблено выражение род сей. – Истинность пророчеств Христа. – Христос знал день кончины мира. – Внезапность второго пришествия. – Почему оставлен в неизвестности день суда и смерти каждого человека. – Примеры выражений Христа и Бога Отца, показывающих Их неведение. – Для чего Бог говорит таким образом. – Для надлежащего пользования даром потребны благоразумие и верность. – Польза неизвестности дня суда. – О надлежащем употреблении богатства. – Должно преимущественно заботиться о добродетелях, приносящих пользу ближним. – Молитва, пост и девство заимствуют силу от милостыни. – Забота о спасении ближних неразлучна от заботы о собственном спасении.

Так как Христос сказал: «вдруг после скорби дней тех», ученики же его спросили, когда это будет, и желали точно знать самый день, то Он представил им в пример смоковницу, показывая, что немного осталось времени, и что скоро будет Его пришествие. И это подтвердил Он не одной только притчей, но и следующими затем словами: «знайте, что близко, при дверях». Вместе с этим Христос пророчествует и о духовном лете, и о той тишине, которая в тот день настанет для праведных после обуревающей их теперь зимы: грешникам же, напротив, предсказывает зиму по прошествии лета, что подтвердил впоследствии, сказав, что день тот застанет их посреди роскоши и удовольствий. Впрочем, Он привел в пример смоковницу не только для обозначения времени, – мог бы означить его и другим образом, – но и для подтверждения того, что Его предсказание непременно исполнится. Подобно тому, как необходимо быть первому, так точно и последнему. Да и вообще, Христос, равно как и подражающий ему блаженный апостол Павел, когда говорит о том, что непременно должно случиться, всегда приводит в пример необходимые естественные явления. Вот почему, и беседуя о воскресении мертвых, Он говорит: «если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Иоан. 12:24). И блаженный апостол Павел, подражая Христу, употребляет тот же пример, рассуждая с коринфянами о воскресении: «безрассудный», говорит он, «то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет» (1Кор. 15:36).

 «Тогда будут двое на поле: один берется, а другой оставляется; две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет» (Матф. 24:40–42). Все это служит доказательством тому, что Он знал этот день, но только ученикам запрещал спрашивать о нем. Поэтому же Он напоминал им и о днях Ноевых, поэтому же сказал, что тогда «будут двое на поле», показывая тем, что Он придет совершенно неожиданно, когда они совсем не будут и думать об этом. «И две мелющие» – это также служит признаком, что они нисколько не будут ожидать его. Притом берутся и оставляются и слуги, и рабы, и те, которые будут упражняться в труде, и те, которые будут находиться в праздности, словом из всех состояний, подобно тому как и в ветхом завете говорится: «от фараона, который сидит на престоле своем, до рабыни, которая при жерновах» (Исх. 11:5). Хотя Христос и сказал, что трудно спастись богатым, но здесь уверяет, что они не все погибнут, равно и бедные не все спасутся; но как из тех, так и из этих некоторые спасутся, а некоторые погибнут. Я даже думаю, здесь указывается и то, что пришествие Его будет в ночи. То же подтверждает и евангелист (Лук. 17:34). Вот видишь, как точно Христос знает все обстоятельства? Потом, чтобы не обратились к Нему с вопросом ученики, опять присоединяет: «итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет». Объявив им почти самый час, опять предупреждает их вопросы об этом, желая, чтобы они были постоянно бдительны. Поэтому Он и говорит им: «бодрствуйте», показывая тем причину, по которой не объявляет им о последнем дне. «Но это вы знаете, что, если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, придет Сын Человеческий» (Матф. 24:43–44). Не говорит им о том часе, когда Он придет, для того, чтобы они бодрствовали и всегда были готовы. Желая же, чтобы они всегда были озабочены встречей с Ним и всегда добродетельны, сказал им, что придет тогда, когда не ожидают Его. Смысл слов Его таков: если бы люди знали, когда они умрут, то без сомнения позаботились бы об этом часе.

3. Итак, для того, чтобы не заботились об одном только дне смерти, Христос не означает ни дня общей кончины, ни дня смерти каждого, желая чтобы люди всегда ожидали этого дня, – чтобы он был предметом непрестанной заботы. Поэтому и конец жизни каждого оставил в неизвестности. Потом открыто называет Себя Господом, тогда как ранее никогда так ясно не говорил этого. Здесь, я думаю, содержится еще укоризна беспечных, за то, что они о душе своей не проявляют и той заботы, какую обнаруживают о своих деньгах люди, ожидающие вора. Эти последние, когда ожидают вора, бодрствуют и ничего не позволяют унести из своих кладовых; а вы, говорит Он, хотя и знаете, что Господь придет, и придет непременно, однако же, нисколько не бодрствуете, не готовитесь, чтобы смерть не постигла вас неожиданно; от того-то день этот и приходит на погибель беспечных. Как богатый, если бы знал время, в которое обворован будет, избежал бы того, так и вы предохранили бы себя, если бы были готовы. Далее, так как Он упомянул о суде, то и обращает, наконец, речь Свою к учителям, и говорит о наказаниях и наградах. И, сперва сказав об участи людей добродетельных, останавливается на участи грешников, чтобы заключением речи возбудить страх в слушателях.

Для этого Он сперва говорит: «кто же верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время? Блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так; истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его» (Матф. 24:45–47). Скажи мне: означают ли и эти слова Его неведение? Если ты, основываясь на Его словах: «ни Сын не знает» (Марк 13:32), говоришь, что Он не знает дня кончины мира, то, что скажешь о словах: «кто же»? Неужели скажешь, что Он и этого не знает? Ни в каком случае. Да и ни один безумный не скажет этого: в первом случае можно хотя бы представить некоторую причину, здесь же и этого нет. Что значит вопрос Его: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня» (Иоан. 21:15)? Неужели он не знал и этого? Или когда говорит: «где вы положили его» (Иоан. 11:34)? Подобный вопрос можно слышать и от Бога Отца; так и Он говорит: «Адам, где ты» (Быт. 3:9)? и: «вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю» (Быт. 18:20–21). И в другом месте: «будут ли они слушать, или не будут» (Иез. 2:5)? И в евангелии: «пошлю сына моего возлюбленного; может быть, увидев его, постыдятся» (Лук. 20:13). Все эти выражения показывают неведение. Но не по неведению Бог говорил это, а с тем намерением, чтобы удобнее достигнуть Своей цели. Так с Адамом Он говорил подобным образом с тем намерением, чтобы побудить его искать прощения в грехе; с содомлянами – для того, чтобы научить нас никогда не произносить приговора, не зная самого дела; у пророка сказано в предотвращение той безумной мысли, будто бы предсказание уже невольно влечет к неповиновению; в притче евангельской для того, чтобы показать, что они должны были то исполнить – почтить Сына; здесь же – для того, чтобы чрезмерно не любопытствовали; а вместе и для указания особенной важности этого вопроса. Притом смотри, какое неведение выражается в этих словах, если Он не знает даже и того, кого поставляет! Он называет раба блаженным, – «блажен», говорит, «раб тот», – но не говорит, кто это такой; а только: «которого господин его поставил над слугами своими»? и: «блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так». Следует заметить, что это сказано не об одном имении, но и о слове, и силе, и дарованиях, и обо всех обязанностях, на каждого возложенных. Эта притча может относиться и к гражданским начальникам: каждый должен употреблять дары свои на общую пользу. Одарен ли ты премудростью, или вручена тебе власть, богат ли ты, или имеешь что-либо другое, – ты не должен употреблять даров своих во вред собратий своих, или для собственной погибели. От упомянутого в притче раба Спаситель требует двух качеств: благоразумия и верности, потому что грех бывает от неразумия. «Верным» же называет Он его за то, что из достояния господина своего ничего не утаил себе, и ничего не расточил напрасно и без цели; а «мудрым» потому, что умел употребить вверенное ему достояние надлежащим образом. И нам нужны также оба указанные качества, как для того, чтобы не присваивать себе того, что принадлежит Господу, так и для того, чтобы сделать надлежащее употребление из дарованного. Если одного качества нет в нас, то и другое несовершенно. Если раб и верен, и не крадет, но губит имение, расточая его на предметы бесполезные, то и это большая вина. Если же он умеет хорошо управлять имением, но вместе с тем крадет, то и это опять немаловажное преступление. Пусть заметят это и те из нас, которые имеют деньги, потому что слова Христовы относятся не только к учителям, но и к богатым. И тем, и другим вверено богатство, – учащим более необходимое, а вам, богатым, менее необходимое. Если учители щедро расточают блага более важные, а вы не хотите оказать щедрости даже и в маловажном, и не только щедрости, но и благодарности (потому что даете чужое), то какое будете иметь оправдание? Впрочем, прежде чем говорить о наказаниях, ожидающих неправедных, послушаем, как будет награжден тот, кто поступает надлежащим образом. «Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его». Что может сравняться с подобной честью? Какое слово достаточно выразить то достоинство, то блаженство, когда Царь небесный, Которому принадлежит все, поставит человека над всем своим имением? Потому и называет его «мудрым», что умеет не расточать великого ради малого, но, благоразумно поступая здесь, получает небо.

4. Далее Христос, как Он всегда поступает, исправляет слушателя не только представлением награды, предназначенной добрым, но и наказания, угрожающего злым. Поэтому и присовокупил: «если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами, – то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов» (Матф. 24:48–51). Если кто-нибудь скажет: видишь ли, какая мысль пришла рабу по причине неизвестности дня, – он именно сказал: «не скоро придет господин мой», – то в ответ на это мы скажем, что мысль эта пришла ему не потому, что день не был известен, но потому, что он был худой раб. Почему, в самом деле, такая же мысль не пришла на ум рабу мудрому и верному? Несчастный! Хотя и медлит господин, но почему ты все же ожидаешь Его пришествия? Зачем же, поэтому, не заботишься? Итак, отсюда мы узнаем, что Господь и не медлит. Такая мысль принадлежит не Господу, но рабу лукавому, а потому он и осуждается. Что Господь не медлит, послушай Павла, который говорит: «Господь близко. Не заботьтесь ни о чем» (Фил. 4:5–6); и; «Грядущий придет и не умедлит» (Евр. 10:37). Но внимай дальнейшим словам и примечай, как часто Христос напоминает о неизвестности дня, показывая тем, насколько эта неизвестность полезна для рабов, и способствует их пробуждению ото сна. Что ж, если некоторые не извлекли из этого никакой пользы для себя? И другие спасительнейшие средства иным не принесли пользы. Господь не оставляет, однако, Своего дела. Что же далее говорит Он? «Придет в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает», – и постигнет его участь самая жалкая. Видишь, как часто Он повторяет это, показывая, как спасительна неизвестность дня, – и заставляя тем нас быть в непрестанной заботливости? Предмет Его попечения составляет то, чтобы мы непрестанно бодрствовали; и так как мы ослабеваем всегда во время счастливой и покойной жизни, а от несчастий наиболее укрепляемся, то Он непрестанно и внушает нам, что когда мы бываем покойны и беззаботны, тогда и являются бедствия. И как выше показал это через Ноя, так и здесь говорит: когда раб тот упивается, когда буйствует, тогда и наказание ему готовится ужасное. Но будем внимательны не только к наказанию, ему определенному, но рассмотрим еще и то, не так же ли и мы поступаем, хотя и не замечаем того?

И действительно, такому неверному рабу подобны имеющие деньги и не помогающие бедным. Ведь и ты только распорядитель своего имущества, точно так же, как и служитель церкви, распоряжающийся ее стяжанием. Как последний не имеет власти расточать сокровищ, даруемых вами в пользу бедных, по своей воле и без разбора, потому что они даны на пропитание бедных, так и ты не можешь расточать своих сокровищ по Своей воле. Хотя ты получил родительское наследство, и таким образом все имущество составляет твою собственность, – однако, все оно принадлежит Богу. Если и ты требуешь, чтоб имуществом, данным тобой, распоряжались соответственно твоему назначению, то неужели думаешь, что Бог Своей собственности не востребует от нас с большей строгостью, но оставит без внимания, когда она расточается без всякой пользы? Нет, не может этого быть, не может. Он для того и вверил тебе богатство, чтобы ты давал другим пищу в надлежащее «время». Что значит давать в надлежащее «время»? Давать бедным, алчущим. Как ты поручаешь распоряжаться имением подобному себе рабу, так и Богу угодно, чтобы ты употреблял это имение должным образом. Поэтому хотя Он и может лишить тебя, но оставляет у тебя для того, чтобы ты имел случай обнаружить свою добродетель. Он поставил всех во взаимной нужде для того, чтобы любовь одного к другому тем сделать более пламенной. Но ты, получив от Бога, не только не даешь, но еще бьешь тех, кому следует давать. А если уже и не давать – преступление, то, какое будет помилование тому, кто бьет?

5. Мне кажется, Христос говорит это на счет обидчиков и лихоимцев, объявляя им жестокое осуждение за то, что они «бьют» тех, которых должны питать. Думаю также, что Он здесь намекает и на сластолюбцев: и сластолюбию также предстоит тяжкое наказание. «Ест и пьет», говорит, «с пьяницами», – выражая тем пресыщение чрева. В самом деле, ты не для того получил имущество, чтобы роскошествовать, но чтобы творить милостыню. Это имение твое ли собственное? Оно принадлежит бедным, а тебе только вверено, хотя бы это было наследство отцовское, хотя бы было приобретено честными трудами. Неужели Бог не мог его отнять у тебя? Но Он не делает этого, доставляя тебе возможность быть щедрым по отношению к бедным. И заметь, как Христос во всех притчах обличает тех, которые не употребили богатств своих на пропитание бедных. Так и девы не за то осуждаются, что они похищали чужое, но за то, что не уделяли от своего; и зарывший талант свой не был также лихоимцем, но только не удвоил его; и те, которые презрели алчущих, не за то наказываются, что они завладели чужим, но за то, что не расточили своего, подобно как и упомянутый раб. Пусть же заметят это те из нас, которые угождают чреву и расточают на пиршества богатство, нисколько не принадлежащее им, но бедным. Не думай, чтобы то, что по человеколюбию Божьему велено тебе раздавать как бы свою собственность, было и действительно твое. Тебе Бог дал заимообразно для того, чтобы ты мог употреблять с пользой. Итак, не почитай своим, когда даешь Ему то, что Ему же принадлежит. Ты когда кому-нибудь даешь заимообразно денег с тем, чтобы он воспользовался ими для приобретения какой-либо выгоды, никогда не скажешь, чтобы эти деньги были его. Так и Бог дал тебе богатство с тем, чтобы ты им купил небо. Не делай поэтому Его бесконечного человеколюбия основанием к проявлению твоей неблагодарности. Размысли о том, как желательно иметь средство, которое бы после крещения разрешило грехи наши. Если бы Господь не сказал: сотвори милостыню, то, сколько бы людей сказало: о, если бы пожертвованием имения можно было избавиться от угрожающих нам бедствий! Когда же это сделалось возможным, то, наоборот, остаются в нерадении. Но ты говоришь: я даю. И что же даешь? Ты не дал и столько, сколько та жена, которая подала только две лепты; не дал и половины того, даже и малейшей части в сравнении с ней; ты больше расточаешь на бесполезные вещи, на пиршества, на пьянство, на крайнее распутство; то приглашаешь к себе других, то тебя приглашают, то сам проживаешь, то других заставляешь проживать; и, таким образом, готовишь себе сугубое наказание: во-первых, за то, что сам делаешь, во-вторых, за то, что других заставляешь делать. Вспомни же об этом рабе, осужденном за то же самое: он ел и пил, сказано, с пьяницами. Не одних пьяниц постигнет наказание, но вместе с ними и соучастников их, – и весьма справедливо, потому что они самих себя губят, и о спасении ближних нерадят. Бога же ничто столько не раздражает, как небрежение о спасении ближних. Поэтому-то, чтобы выразить гнев Свой, Он приказал рассечь раба пополам. Вот почему и признаком учеников Своих Он поставил любовь, потому что тот, кто любит, необходимо печется о благосостоянии любимого лица. Итак, будем держаться этого пути; он – тот самый путь, который ведет нас на небо, делает подражателями Христу и, по возможности, подобными Богу. Заметь же, как преимущественно перед другими нужны те добродетели, которые избрали себе жилище на этом пути. И если угодно, рассмотрим их, и будем судить о них по суду Божьему. Пусть будут два пути жизни добродетельной, и из них один пусть делает добрым только того, кто шествует по ней, а другой – вместе и ближнего. Посмотрим, какой из них совершеннее и лучше нас возводит на высшую степень добродетели. Апостол Павел весьма часто осуждает того, кто печется только о собственном своем благе, – когда же я говорю: Павел, то разумею здесь самого Христа, – а того, кто старается о благе ближнего, превозносит похвалами и почестями. Откуда это видно? Послушай, что он говорит одному, и что другому: «никто не ищи своего, но каждый пользы другого» (1Кор. 10:24). Видишь ли, как он одно отвергает, а другое предписывает? И опять: «каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию» (Рим. 15:2). Далее следует неизреченная похвала, соединенная с увещанием: и «Христос не Себе угождал» (Рим. 15:3). Довольно уже было бы и этих рассуждений к тому, чтобы показать, на которой стороне победа. Впрочем, чтобы это было с большей пользой, посмотрим, какие добрые дела относятся исключительно к нам, и какие вместе распространяются и на ближних. Пост, распростертие на земле, хранение девства и целомудрие полезны для тех самих, которые подвизаются в этих добродетелях; а что от нас распространяется и на ближних, это – милостыня, наставление и любовь. Послушай же и в этом случае Павла, который говорит: «если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор. 13:3).

6. Видишь ли, как любовь, сама по себе прославляется и увенчивается? Если угодно, предложим и третье сравнение. Положим, что иной постится, соблюдает чистоту, предается мученичеству и сжигается; а другой пусть, для назидания ближнего, отлагает мученичество, и не только отлагает, но и умирает без мученичества. Кто из них, по переходе из настоящей жизни, удостоится большей славы? Нам нет нужды здесь говорить много и распространять речь свою: вопрос решает блаженный Павел, говоря: «имею желание разрешиться и быть с Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться в плоти нужнее для вас» (Фил. 1:23), и таким образом назидание ближнего предпочитает отшествию к Христу. Исполнять волю Христа, это-то и значит, в особенности быть с Христом; воля же Его заключается не в ином чем, как в попечении о пользе ближнего. Хочешь ли я представлю тебе и четвертое доказательство? Петр! «Любишь ли Меня», говорит Христос: «паси агнцев Моих» (Иоан. 21:15); и, спросив его в третий раз, сказал, что это пасение и есть знак любви. И это сказано не к одним только священникам, но и к каждому из нас, кому вверено хотя бы малое стадо. Не презирай его только за то, что оно мало, так как Отец Мой, говорит Он, благоволил о нем (Лук. 12:32). Каждый из нас имеет овцу, которую и должен водить на добрую пажить. Муж, вставая с постели, о том только и должен стараться, чтобы и делами, и словами насаждать в своем доме и семействе большее благочестие; равным образом и жена пусть наблюдает за домом, но кроме этого занятия, она должна иметь другую, более настоятельную заботу о том, чтобы все семейство трудилось для царства небесного. В самом деле, если и в делах житейских, прежде занятия делами домашними, мы стараемся исполнить общественные обязанности, чтобы за небрежное отношение к ним не подвергнуться заключению в узы, судебным истязаниям и всякого рода бесчестиям, то тем более в делах духовных должны стараться, прежде всего, исполнить дела Царя всяческих, Бога, чтобы не быть отосланными туда, где скрежет зубов. Будем же искать тех добродетелей, которые и для нас самих спасительны, и для ближнего наиболее полезны. Таковы – милостыня и молитва; впрочем, молитва сама заимствует свою силу и воскрыляется от милостыни. «Молитвы твои», сказано, «и милостыни твои пришли на память перед Богом» (Деян. 10:4). И не только молитва, но и пост также от милостыни заимствует свою твердость. Если ты постишься без милостыни, то пост твой не есть пост, и такой человек хуже обжоры и пьяницы, и притом настолько, насколько жестокость хуже роскошества. Но что я говорю – пост? Хотя бы ты был непорочен, хотя бы соблюдал девственность, но если не творишь милостыни, будешь вне брачного чертога. Что может равняться девственности, которая, по своему превосходству, и в новом завете не была поставлена необходимым законом? Но и она отвергается, если не соединена с милостыней. Если девы отвергаются за то, что не творили милостыни с надлежащей щедростью, то кто может без нее получить прощение? Без сомнения никто, и тот, кто не творит милостыни, непременно должен погибнуть. Если и в делах житейских никто для себя одного не живет, но всякий, и художник, и воин, и земледелец, и купец, посвящают себя занятиям для пользы и выгоды общественной, то, тем более, должно быть это исполняемо в делах духовных. В этом преимущественно и состоит жизнь; напротив, кто живет только для самого себя, а обо всех прочих не радит, тот лишний, тот не человек, а изверг рода человеческого. Что же будет, – скажешь, – если я свое оставлю, а о чужом буду заботиться? Нет; не может быть, чтобы тот, кто заботится о делах других, в то же время не заботился о своих. Действительно, кто заботится о благосостоянии других, тот никогда не оскорбит, обо всех станет болезновать, всем по силе своей будет помогать; ни у кого ничего не станет отнимать, не будет лихоимствовать, никого не будет обманывать, ни лжесвидетельствовать; воздержится от всякого порока, будет хранить всякую добродетель, молиться за врагов, благодетельствовать злоумышляющим против него, ни с кем не будет ссориться, никого не будет злословить, хотя бы сам слышал бесчисленные хулы, но скажет вместе с апостолом: «кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся» (2Кор. 11:29)? Если же будешь искать только своего, то о чужом совершенно не будешь стараться. Убедившись таким образом в том, что невозможно спастись тому, кто не заботится о пользе общей, и взирая на раба, рассеченного пополам, и на того, который зарыл талант свой, изберем лучше этот путь (служения ближним), чтобы получить и жизнь вечную, которой все мы да сподобимся по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь.

Просмотры (58)

Апостола Павла 2-е послание к коринфянам

2 Кор. 2:14-17, 3:1-3

Толкование на 2 Кор. 2:14-17, 3:1-3 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

2Кор.2:14. Но благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать (θριάμβευοντι) во Христе,

Так как упомянул о многих скорбях, о скорби в Асии, о скорби в Троаде, о скорби от того, что не пришел к ним, чтобы не показалось, что он перечисляет скорби с печалью, говорит: «благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать», то есть делающему нас славными. Ибо триумфом называется шествие царя или полководца по городу с победой и трофеями. И нас в победе над диаволом Бог делает славными. Потому что то, что кажется бесчестием, составляет нашу славу, ибо тогда падает диавол. Все же это бывает во Христе, то есть чрез Христа и чрез проповедь. Или: за то, что торжествуем во Христе, прославляемся; ибо, нося Самого Христа, как трофей какой, прославляемся Его сиянием.

и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте.

Миро многоценное, говорит, есть познание Бога, которое мы открываем всем людям, лучше же сказать – не самое миро, но благоухание его. Ибо настоящее познание не совсем ясно, но «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1Кор.13:12). Итак, подобно тому, как кто-нибудь, обоняя благоухание, знает, что где-то находится миро, а каково оно по сущности, – не знает, так и мы знаем, что есть Бог, а Кто Он по сущности, – не знаем. Итак, мы подобны кадильнице царской и, куда ни приходим, приносим благоухание духовного мира, то есть богопознания. Посему, сказав выше, что всегда торжествуем, теперь говорит: мы во всяком месте сообщаем благоухание людям. Ибо всякое место и время полны нашими наставлениями. Итак, должно мужественно терпеть, поскольку и ныне, еще до получения грядущих благ, прославляемся до такой степени.

2Кор.2:15. Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих.

Говорит это и потому, что мы сами себя приносим в жертву, умирая за Христа, или потому, что при заклании Христа и мы воскуряем некоторое благовоние. Смысл же слов его следующий: спасается ли кто, или погибает, Евангелие сохраняет свое достоинство и мы продолжаем быть тем, что мы есть. Как свет, хотя ослепляет слабых зрением, однако остается светом, или как мед, хотя бы казался горьким для страдающих желтухой, однако не перестает быть сладким, так и Евангелие издает благоухание, хотя неверующие и погибают. И мы «Христово благоухание», но не просто, а «Богу». А если Бог определил так о нас, кто станет противоречить?

2Кор.2:16. Для одних, запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь.

Поскольку сказал: «мы – благоухание и в погибающих», то, чтобы ты не подумал, что и погибающие угодны и приятны Богу, присовокупил следующее: обоняя благоухание это, одни спасаются, а другие погибают. Как миро, говорят, удушает свиней и жуков, так и Христос положен камнем соблазна и преткновения. Так и огонь золото очищает, а терние сжигает.

И кто способен к сему?

Поскольку так много сказал словами «мы благоухание», и: «торжествуем», то опять старается умерить речь. Для этого говорит, что мы сами по себе без помощи Божией недостаточны; ибо все Ему принадлежит и нет ничего нашего.

2Кор.2:17. Ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие,

Здесь указывает на лжеапостолов, которые почитали благодать Божию собственным делом. Потому, говорит, я сказал: «кто способен?» – и все усвоил Богу, что я не таков, каковы лжеапостолы, не повреждаю и не извращаю дара Божия. Намекают на то, что они примешивают к евангельскому учению ухищрения внешней мудрости и стараются продать за деньги то, что следует давать даром. Но мы не таковы. Посему присовокупляет следующее.

но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе.

То есть говорим от чистого и не способного к обману ума и как получившие то, что говорим, от Бога, а не как нечто, совершенное нами. «Во Христе» – не от своей мудрости, но вдохновленные Его силой; а «пред Богом сказал», чтобы показать правоту и открытость сердца: наше сердце столь чисто, что мы открываем его Богу.

Евангелие по Матфею

Мф. 23:23-28

Толкование на  Мф. 23:23-28 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

Мф.23:23. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять.

Мф.23:24. Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!

И здесь порицает фарисеев, как безумных, за то, что они, пренебрегая важнейшим в законе, старались о точности в мелочах, не упуская даже пожертвовать десятину от растения тмина. Если же кто порицал их за такую мелочность, они выставляли на вид, что того требует закон. Но было бы лучше и угоднее Богу, если бы они требовали от народа суда, милости и веры. Что же такое суд? Соблюдать суд – значит не делать ничего несправедливо, безрассудно, но все делать со справедливым рассуждением. Из такого суда прямо вытекает милость. Поступающий во всем справедливо знает и то, кого нужно помиловать. За милостью же следует вера. Милостивый человек, конечно, верует, что он ничего даром не потеряет, но за все получит награду. Будучи милостивыми, мы должны вместе с тем и веровать в истинного Бога. И из язычников многие были милостивы, но, не веруя в Бога живого, они не имели милосердия истинного, свойственного вере, и потому милосердие их бесплодно. Итак, каждый учитель должен требовать от народа десятину, то есть требовать от десяти чувств (пяти телесных и пяти душевных) суда, милости и веры. «Сие надлежало делать», – говорит Господь, не повелевая этим давать десятину от овощей, но, устраняя предлог к обвинению, что Он учит вопреки закону Моисееву. Слепыми вождями называет их за то, что они, хвалясь ученостью и знанием всего, для всех были бесполезны, даже губили людей, повергая в ров неверия. Они, по словам Господа, «оцеживали комара», то есть замечали малые погрешности, и в то же время «поглощали верблюда», то есть упускали из виду всякие преступления.

Мф.23:25. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды.

Мф.23:26. Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их.

Соблюдая предания старцев, фарисеи заботились об омовении чаш и блюд, в которых подается пища. Однако кушанья и вина, которые они ели и пили, были приобретены хищничеством и духовно оскверняли их. Не приобретай же, учит Господь, вино неправдою, тогда и сосуд будет чист. Иносказательно понимая, не о чашах и блюдах говорит Спаситель, но о внешней – телесной и внутренней – духовной сторонах существа человеческого. Ты, – как бы так говорит Господь,– стараешься сделать благолепным свое внешнее состояние, но твоя внутренность, душа, полна скверны, ибо ты похищаешь и обижаешь. Должно омыть внутреннее, то есть душу, и вместе с чистотой душевной просияет и внешнее, телесное состояние.

Мф.23:27. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты;

Мф.23:28. так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.

И это сравнение имеет такой же смысл, как и предыдущее. Фарисеи старались по внешнему поведению казаться благоприличными, как гробы окрашенные, то есть выбеленные известью и алебастром, но внутри были полны нечистоты, мертвых и гнилых дел.

Апостола Павла 2-е послание к коринфянам

2 Кор. 3:4-11

Толкование на 2 Кор. 3:4-11 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

2Кор.3:4. Такую уверенность мы имеем в Боге через Христа,

2Кор.3:5. не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя, как бы от себя,

Поскольку показал, что Новый Завет выше Ветхого, и естественно было заключить, что и мы – апостолы, служители Нового Завета, выше Моисея, который служил Ветхому Завету, но это показалось высокомерным, то говорит: нет ничего нашего, но «уверенность» наша, то есть похваление наше «в Боге через Христа». Ибо Христос есть причина того, что мы похваляемся в Боге, и ничего нет нашего, даже самого малейшего. Эту именно мысль выражает словами: «мы не способны помыслить что от себя».

но способность наша от Бога,

2Кор.3:6. Он дал нам способность быть служителями Нового Завета,

Наша сила, говорит, от Бога: Он сделал нас «способными», то есть укрепил, сделал способными служить великому божественному сему делу, – Новому Завету.

не буквы, но духа,

И Ветхий Закон духовен, то есть дан Духом; но не подавал Духа, как подаст Его Новый. Итак, смысл слов такой: нам вручено сообщать не букву, как Моисею, но Дух. Ибо апостолы не только учили духовному и божественному, но и сообщали Духа чрез возложение рук.

потому что буква убивает, а дух животворит.

Закон, говорит, подвергает наказанию, когда замечает кого-либо согрешающим даже в самом, казалось бы, малом, каково собирание дров в субботу (Числ.15:32–36), а Дух Святый, принимая совершивших бесчисленные беззакония, оправдывает их в бане крещения и оживотворяет умерших грехом.

2Кор.3:7. Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно,

Показав выше различие между Новым и Ветхим Заветом, которое состоит в том, что последний пишется чернилами, а первый Духом, тот – на камнях, а этот – на сердцах, также что последний убивает, а первый животворит, теперь хочет показать, что и слава Евангелия больше. Поскольку же закон имел ощутительную славу, то есть славу в лице Моисея, а Новый Завет имеет славу мысленную, которой никто не видит чувственно, то показывает превосходство евангельской славы посредством умозаключения, говоря, что закон был служителем смерти. Не сказал: виновник смерти, чтобы не дать повода еретикам, но: служитель. Ибо виновник смерти был грех, а закон подверг наказанию. Кроме того, закон был только буквой и не подавал подвизающимся никакой помощи, как подает крещение, но возлагал еще неизгладимые наказания. Ибо этот служитель смерти был начертан на камнях. Если, таким образом, закон при таком свойстве своем был так славен, то во сколько более имеет славы благодать, которая несравненно превосходит его?

что сыны Израилевы не могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей,

Прикровенно обвиняет иудеев. Они, говорит, были так грубы, что не могли взирать даже на чувственную славу. Не сказал, что закон и скрижали имели славу, но лице Моисеево; ибо прославлен был Моисей, а не скрижали закона. Но и самую славу Моисея уничтожает, называя ее преходящей. Заметь, однако, что не назвал ее худой, но имеющей конец и перестающей.

2Кор.3:8. то не гораздо ли более должно быть славно служение духа?

Так как назвал закон служением смерти, то естественно было назвать Евангелие служением жизни; но апостол дал ему название высшее – назвал его служением Духа. Ибо Новый Завет имеет силу сообщать не только жизнь, но – что гораздо важнее – Самого Духа, дающего жизнь. Тем славнее, значит, он в сравнении с законом.

2Кор.3:9. Ибо если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания.

Снова в другом виде представляет ту же мысль. Изъясняя свои слова: «буква убивает», называет закон «служением осуждения», как карателя грехов, а не виновника их. Евангелие же называет «служением оправдания»; потому что оно не только освобождает от наказания, но и делает грешников праведными. Поэтому Евангелие будет обладать гораздо большей славой.

2Кор.3:10. То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего.

Что я, говорит, сравниваю Ветхий и Новый Завет между собой? Превосходство Нового Завета таково «с сей стороны», то есть при сравнении, что прославленный, то есть Ветхий Завет, представляется вовсе не имеющим славы, по причине необычайной славы Нового. Ибо хотя закон был славен сам по себе, но по причине превосходства евангельской славы является бесславным. Заметь, что и этим одобряет Ветхий Завет; ибо сравниваются обыкновенно вещи сродные.

2Кор.3:11. Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее.

Приводит другое умозаключение. Если в славе дан закон перестающий и подлежащий отмене, то тем более будет в славе закон непоколебимый и вечный – Новый Завет.

Евангелие по Матфею

Мф. 23:29-39

Толкование на  Мф. 23:29-39  Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

Мф.23:29. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников,

Мф.23:30. и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков.

Мф.23:31. таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков;

Возвещает им горе не за то, что они созидают гробы для пророков, так как это угодно Богу, а за то, что делают это с лицемерием, за то, что, осуждая своих отцов, делали худшее, чем те, превосходили их порочностью и явно лгали, говоря: если бы мы были во дни отцов наших, то не стали бы убивать пророков, а между тем они хотели умертвить Самого Господа пророков. Посему Христос и прибавляет:

Мф.23:32. дополняйте же меру отцов ваших.

Мф.23:33. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?

Словами: «дополняйте меру отцов ваших» не повелевает, не поощряет их к убиению Его, но выражает такую мысль: так как вы – змии и дети подобных же отцов, так как вы по своей порочности не исцельны, то постарайтесь скорее превзойти своих отцов, это сделаете вы, когда Меня убьете. Вы исполните всю меру зла убийством, какого не достает отцам вашим. Но если вы столь злы, то как можете вы избегнуть кары?

Мф.23:34. Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город.

Обличает ложь их слов: «если бы мы были во дни отцов наших, не убивали бы пророков». Вот, говорит, Я посылаю пророков, мудрых и книжников, но и их вы убьете. Речь идет об апостолах; Святой Дух поставил их учителями, пророками, исполненными всякой мудрости. Словами: «Я посылаю» являет власть Своего Божества.

Мф.23:35. Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником.

Мф.23:36. Истинно говорю вам, что всё сие придет на род сей.

Вся кровь, неправедно пролитая, по словам Господа, должна прийти именно на тогдашних иудеев. Они будут наказаны тяжелее, чем отцы, так как не вразумились после стольких примеров; так некогда Ламех, живший после Каина, был наказан более его, хотя и не убил брата; наказан же тяжелее потому, что не вразумился примером кары Каина. Придет, согласно словам Господа, вся кровь от Авеля до Захарии. Не без основания упомянуто здесь об Авеле: он, как и Христос, убит, пострадав от зависти. Но о каком Захарии здесь упоминается? Одни говорят, что этот Захария один из числа двенадцати малых пророков, а по мнению других, это отец Предтечи. До нас дошло сказание, что в храме было особое место, где стояли девы. Захария, будучи первосвященником, поставил здесь с девами Богородицу после рождения от нее Христа; иудеи, негодуя, что он родившую поместил с девами, убили его. Нет ничего удивительного, если у отца Предтечи Захарии отца звали Варахиею, как и у Захарии-пророка отец назывался. Возможно, что как они сами были соплеменники, так совпали и имена отцов их.

Мф.23:37. Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели.

Мф.23:38. Се, оставляется вам дом ваш пуст.

Мф.23:39. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне!

Повторяет имя Иерусалима, сожалея о нем и с состраданием призывая. Угрожая карами, Господь оправдывает пред ним Себя, как бы пред возлюбленной, которая пренебрегает любящим; а Иерусалим обвиняет в убийстве, в том, что когда Он Сам многократно хотел его помиловать, он не захотел. Иерусалим слушал дьявола, отвлекавшего его от истины, а не Господа, призывавшего к небу, ибо удаляет от Бога грех, соединяет же с Ним беспорочность совести. Свою любвеобильность Господь выражает образом птицы. Но, говорит Он, так как вы не хотели, то оставляю храм пустым. Отсюда уразумеем, что ради нас обитает Бог и в храмах, а когда мы делаемся безнадежными грешниками, Он оставляет и храмы. Итак, говорит Христос, вы не увидите Меня до второго пришествия. Тогда Иудеи и против воли поклонятся Ему и скажут: «Благословен Грядый». «Отныне» – должно разуметь: со времени распятия, а не от того часа, когда сказано это. Ибо после этого часа иудеи еще много раз видели Его, но после распятия они уж не видели Его и не увидят, пока не наступит время Его второго пришествия.

Просмотры (88)

Андрей Рублев, Даниил Черный. Деталь фрески «Шествие праведных в рай». Успенский собор во Владимире. 1408 г.

Апостола Павла 2-е послание к коринфянам

2 Кор. 2:3-15

Толкование на 2 Кор. 2:3-15 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

2Кор.2:3. Это самое и писал я вам,

Что? То что я не пришел к вам, щадя вас. Где писал? В этом самом послании.

дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться,

Для того написал я теперь к вам, чтобы вы исправились, и чтобы, застав вас не исправившимися, не имел я скорби от вас, которым надлежало доставлять мне случаи к радости.

ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас.

Написал, говорит, надеясь, что вы исправитесь, и тем обрадуете меня. Моя же радость – радость для всех вас. И сказал я «дабы, придя, не иметь огорчения» потому, что имею в виду не свою пользу, но вашу. Ибо знаю, что если увидите меня радующимся, то будете радоваться, а если увидите меня скорбящим, то будете скорбеть.

2Кор.2:4. От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами,

Поскольку сказал выше, что он радуется, когда они скорбят, то, чтобы не сказали: ты потому стараешься опечалить нас, чтобы самому радоваться, объясняет, что он сам весьма скорбит, скорбит более, нежели сами согрешающие. Не от скорби только, но «от великой скорби», и не со слезами только, но «со многими слезами» написал я. То есть печаль, сжимая и стесняя сердце мое, подавляла его, и потому писал я, подобно отцу и одновременно врачу, который, производя над сыном сечения и прижигания, вдвойне скорбит, и от того, что сын болен, и от того, что сам должен подвергать его сечению, но, с другой стороны, и радуется от того, что надеется на выздоровление сына. Так, говорит, и я, оскорбляя вас согрешающих, скорблю, но, с другой стороны, и радуюсь, когда вы скорбите, ибо имею надежду на ваше исправление.

не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам.

Не «чтобы огорчить вас» следовало бы сказать, но «чтобы исправить»; однако не говорит сего, а услаждает речь, желая привлечь их уверением, что он любит их более, нежели других учеников, и что если огорчает их, огорчает по любви, а не по гневу. Ибо то знак величайшей любви, что я скорблю о ваших согрешениях, и спешу делать вам выговоры и тем огорчать вас. Если бы я не любил вас, то оставил бы вас без врачевания.

2Кор.2:5. Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, – чтобы не сказать много, – и всех вас.

Хочет чрез это утвердить любовь к впадшему в блудодеяние, о котором писал в первом послании, ибо, по приказанию Павла, они все отвратились от него, как внушающего омерзение. Итак, чтобы опять приказанием противоположного, то есть принять его и оказать ему расположение, не соблазнились о Павле, как о непостоянном, весьма благоразумно предлагает слово и делает и их участниками в прощении, говоря: как он опечалил всех нас вообще, так все вообще должны радоваться о прощении его. Ибо не меня только, говорит, опечалил он, но и всех вас «частью», то есть поразил малой некоторой скорбью; не скажу, чтобы совершенно опечалил и вас, равно как и меня, но все же, чтобы не отягчать его, впадшего в блудодеяние, «частью», говорю, опечалил он вас.

2Кор.2:6. Для такого довольно сего наказания от многих.

Не говорит: для впадшего в блудодеяние, но «для такого», как и в первом послании. Но там не хотел даже именовать его, а здесь, щадя его, никогда не вспоминает о грехе, научая и нас сочувствовать находящимся в преткновении.

2Кор.2:7. Так что вам лучше уже простить его и утешить,

Не только, говорит, снимите запрещение, но и нечто большее даруйте ему, и утешьте его, то есть возродите, уврачуйте его, подобно тому как наказавший кого-либо не только отпустил бы его, но и приложил бы заботу к исцелению его ран. Хорошо же сказал: «вам лучше простить». Ибо, чтобы он не подумал, что получает прощение как достаточно исповедавшийся и довольно покаявшийся, показывает, что он получает прощение не столько за покаяние, сколько по снисхождению их.

дабы он не был поглощен чрезмерною печалью,

Следует, говорит, принять его, утешить и уврачевать, «дабы он не был поглощен», как бы зверем каким, или волнами, или бурею, или чтобы от отчаяния не дошел до самоубийства, как Иуда, или чтобы не сделался еще хуже, то есть, не в состоянии будучи переносить скорби от чрезмерного наказания, не предался большему нечестию. Заметь, как и его обуздывает, чтобы он, получив прощение, не сделался еще нерадивее. Я, говорит, принял тебя не потому, что ты совершенно очистился от скверны, но убоявшись, что ты по немощи своей мог бы сделать чего-нибудь хуже. Заметь и то, что наказания следует назначать не только по свойству грехов, но и сообразуясь со свойством духа согрешивших.

2Кор.2:8. и потому прошу вас оказать ему любовь.

Не приказывает уже, как учитель, но как защитник просит судей «оказать ему любовь», то есть с крепкой любовью, а не просто и как случилось принять его. Показывает также и их добродетель, ибо те самые, которые прежде так любили человека, что гордились им, теперь по причине его греха возымели к нему такое отвращение, что сам Павел ходатайствует за него.

2Кор.2:9. Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны.

Устрашает их, чтобы, опасаясь осуждения в неповиновении, охотнее оказали человеку снисхождение. «Я для того и писал», говорит, «чтобы узнать на опыте» вашу добродетель повиновения, – так же ли окажете вы мне повиновение теперь, когда его следует утешить, как оказали оное тогда, когда я наказал его. Ибо такой смысл слов: «во всем ли вы послушны». Хотя он писал не для этого, но имея в виду спасение согрешившего, однако говорит: «для того», чтобы тем более расположить их в пользу виновного.

2Кор.2:10. А кого вы в чем прощаете, того и я,

Этим смягчает несогласие и упорство, по которым они могли бы не оказать человеку снисхождения. Ибо здесь представляет их источником его прощения, а себя соглашающимся с ними, говоря: «кого вы в чем прощаете, того и я».

ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова,

Чтобы они не подумали, что прощение предоставлено их власти, и вследствие того не пренебрегли прощением человека, показывает, что он уже даровал ему оное, чтобы они не могли воспротивиться ему. А чтобы они не оскорбились, как пренебрегаемые, говорит: «для вас» даровал ему я прощение, ибо я знал, что вы будете согласны со мной. Затем, чтобы не показалось, что он простил его для людей, присовокупил: «от лица Христова», то есть простил по воле Божией, пред лицем Христа и как бы по Его повелению, как представляющий Его лице, или: во славу Христа; ибо, если прощение совершается во славу Христа, то как не простить согрешившего, чтобы прославился Христос?

2Кор.2:11. чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы.

Чтобы, говорит, не было общего вреда и чтобы не умалилось число стада Христова. Прекрасно назвал он это дело обидой. Ибо диавол не только принадлежащее ему берет, но и наше похищает, преимущественно вследствие нашего же поведения, то есть по причине неумеренно налагаемого покаяния. Поэтому коварство и обман диавола назвал умыслами его, и упомянул о том, как он губит под видом благочестия; ибо он ввергает в погибель не только тем, что вовлекает в блудодеяние, но и безмерной печалью. Как же не обида это, когда он уловляет нас чрез нас же самих?

2Кор.2:12. Придя в Троаду для благовествования о Христе, хотя мне и отверста была дверь Господом,

2Кор.2:13. я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита,

Выше упомянул о скорби, бывшей с ним в Асии, и показал, как освободился от нее, теперь опять извещает, что опечален и другим, тем, что не нашел Тита. Ибо, когда нет утешителя, становится тяжелее. Итак, зачем вы обвиняете меня в медлительности, когда я испытывал столько бедствий, которые не дозволяют нам ходить по своей воле? Говорит, что отправился в Троаду не без намерения, но «для благовествования», то есть для того, чтобы проповедовать. Почему же ты хотя проповедовал, но не долго? – потому, что не нашел Тита. «Не имел покоя духу моему», то есть печалился, скорбел по причине его отсутствия. Ужели поэтому ты оставил дело Божие? Не поэтому, но потому, что вследствие его отсутствия дело проповеди встречало препятствие, ибо Павел сильно желал проповедовать, но препятствовало отсутствие Тита, который много помогал ему, когда находился с ним.

но, простившись с ними, я пошел в Македонию.

То есть не был там долгое время по причине затруднительных обстоятельств. Ибо, хотя отверста была великая дверь, то есть много было дела, но за отсутствием помощника оно встретило препятствие.

2Кор.2:14. Но благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать (θριάμβευοντι) во Христе,

Так как упомянул о многих скорбях, о скорби в Асии, о скорби в Троаде, о скорби от того, что не пришел к ним, чтобы не показалось, что он перечисляет скорби с печалью, говорит: «благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать», то есть делающему нас славными. Ибо триумфом называется шествие царя или полководца по городу с победой и трофеями. И нас в победе над диаволом Бог делает славными. Потому что то, что кажется бесчестием, составляет нашу славу, ибо тогда падает диавол. Все же это бывает во Христе, то есть чрез Христа и чрез проповедь. Или: за то, что торжествуем во Христе, прославляемся; ибо, нося Самого Христа, как трофей какой, прославляемся Его сиянием.

и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте.

Миро многоценное, говорит, есть познание Бога, которое мы открываем всем людям, лучше же сказать – не самое миро, но благоухание его. Ибо настоящее познание не совсем ясно, но «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1Кор.13:12). Итак, подобно тому, как кто-нибудь, обоняя благоухание, знает, что где-то находится миро, а каково оно по сущности, – не знает, так и мы знаем, что есть Бог, а Кто Он по сущности, – не знаем. Итак, мы подобны кадильнице царской и, куда ни приходим, приносим благоухание духовного мира, то есть богопознания. Посему, сказав выше, что всегда торжествуем, теперь говорит: мы во всяком месте сообщаем благоухание людям. Ибо всякое место и время полны нашими наставлениями. Итак, должно мужественно терпеть, поскольку и ныне, еще до получения грядущих благ, прославляемся до такой степени.

2Кор.2:15. Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих.

Говорит это и потому, что мы сами себя приносим в жертву, умирая за Христа, или потому, что при заклании Христа и мы воскуряем некоторое благовоние. Смысл же слов его следующий: спасается ли кто, или погибает, Евангелие сохраняет свое достоинство и мы продолжаем быть тем, что мы есть. Как свет, хотя ослепляет слабых зрением, однако остается светом, или как мед, хотя бы казался горьким для страдающих желтухой, однако не перестает быть сладким, так и Евангелие издает благоухание, хотя неверующие и погибают. И мы «Христово благоухание», но не просто, а «Богу». А если Бог определил так о нас, кто станет противоречить?

Джеймс Тиссо

Евангелие по Матфею

Мф. 23:13-22

Толкование на  Мф. 23:13-22  профессора Александра Павловича Лопухина

Мф.23:13. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете.

Ср. Лк. 11:52, где говорится, что законники «взяли ключ разумения, сами не вошли, и входящим воспрепятствовали». У Матфея, как видно, сходная мысль выражена иначе и в другой связи.

Одни думают, что слово «горе» повторяется в этом и дальнейшем стихах восемь раз, другие, считая не подлинным стихом 14, о чем речь будет ниже, – только семь. Соответствие «горя» «блаженствам» в начале Нагорной проповеди трудно отыскать. Но факт, что Мессия почти в самом начале Своей проповеди народу начал речь о блаженствах, а в самом конце ее возвещал горе, замечателен. Как бы этот факт ни истолковывать, нельзя думать, однако, что последняя речь Христа народу была следствием озлобления по поводу вражды к Нему народных начальников. Тут было скорее нечто органическое, плач при виде умирающего человека перед его последним издыханием ввиду полной безнадежности. Христос Своим проникновенным взором видел, что современное Ему положение дел не может продолжаться долго, и выразил это в грозной обличительной речи, которая принципиально применима ко всем народам, показывая, что фанатизм, мелочная обрядность, грабительство и жадность, лицемерие и любовь к внешним условностям могут угрожать гибелью и всякому народу, если он не постарается вовремя освободиться от всех этих и родственных им пороков. Подобные же возвещения о горе встречаются у древних пророков (Ис. 5:8, 11, 18, Ис. 5:20–22, Ис. 10:1; Авв. 2:6, 9, 12, 15, 19). Миссия Христа имела определенный характер. Он должен был проповедовать о покаянии и приближении Царства Небесного еврейскому народу. Стоит только вообразить, что было бы, если бы «свои Его приняли». Вероятно, Иерусалим, сделавшись христианским, избежал бы тех бедствий и разрушений, которые через некоторое время его постигли. Такой же определенностью, как сама миссия Христа, отличаются и Его обличения книжников и фарисеев в последней народной речи Спасителя. Христос обличает их за уклонение от нравственного идеала, и не только за уклонение, но и упорное нежелание понять его.

По словам Илария, «vae vox dolentis est» («горе» есть голос скорби; см. комментарии к Мф 11:21, 18:7). У Луки (Лк. 11:39–52) слово «горе» повторяется шесть раз, и возвещения горя разделяются на две группы – фарисеям и законникам.

Смысл разбираемого стиха подробно и удовлетворительно толкует Ориген. Книжники и фарисеи сами не входят в Царство Небесное и других входящих не допускают. Эти два греха, естественно, неотделимы один от другого. Кто совершает один грех, тот совершает и другой. Не известно ни одного человека, который, сам входя в Царство Небесное, стал бы препятствовать входить в него другим. Во время Оригена так делали преимущественно те, которые кажутся в церкви более знаменитыми, каковы епископы, пресвитеры и диаконы. Те, которые хорошо живут и хорошо проповедуют слово истины, открывают пред людьми Царство Небесное; и сами входят, и других приглашают войти. Злые же, которые не пастыри, а наемники, запирают двери Царства Небесного перед людьми. «Можно видеть, – прибавляет Ориген, – многих учителей, которые не допускают желающих войти в Царство Небесное, преимущественно когда без рассуждения и неразумно отлучают некоторых, не потому, что они допускают какие-либо грехи, но вследствие зависти и вражды часто запрещают входить и таким людям, которые лучше, чем они сами».

Мф.23:14. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение.

(Ср. Мк. 12:40; Лк. 20:47.)

Этот стих Матфея некоторые толкователи считают интерполяцией из указанных мест Марка и Луки. Его нет в Синайском кодексе, В, D, Z, L, I, 28, 33 и др. У Марка и Луки этот стих подлинен. Обличение направлено против гнуснейшего хищничества – оскорблений, обид и хищений имущества бедных и беспомощных вдов и против мнимой набожности тех, которые долго молятся напоказ.

Мф.23:15. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас.

Смысл в том, что язычник, обращенный в иудейство фарисеями, бывает вдвое хуже того, кем он был, и, следовательно, лицом, вдвое более достойным геенны, чем сами фарисеи. Так, конечно, бывало не всегда. Но обыкновенно бывало так, подобно тому как из-под руководства развращенных воспитателей выходят обыкновенно развращенные ученики (ср. Рим. 2:17–24).

Мф.23:16. Горе вам, вожди слепые, которые говорите: если кто поклянется храмом, то ничего, а если кто поклянется золотом храма, то повинен.

Дается еще одна характеристика фарисейства, не имеющая особенно близкой внешней связи с другими характеристиками. Нетрудно заметить, что обличения усиливаются все более и более до 33-го стиха, где встречается как бы завершение всех предыдущих характеристик и наиболее сильное обличение.

«Которые говорите» (οἱ λέγοντες) указывает, что фарисеи обычно или даже постоянно так учили. Обличение Христа очень характерно. Люди, утратившие дух и смысл религии, всегда вдаются в мелочи и рассуждают о таких предметах, которые не имеют никакого значения, причем постоянно допускают логические и всевозможные другие ошибки, вращаясь в узкой и тесной области пустых умозрений. О клятве храмом или золотом храма могли вестись длинные и серьезные рассуждения. Но Христос обличает всю их пустоту, аргументируя ad hoc относительно рассматриваемого частного случая и не разъясняя высшего принципа, который был бы книжникам и фарисеям, равно как и ученикам и народу, совершенно непонятен. С точки зрения этого последнего, клятва вообще предосудительна, и клятвы ни храмом, ни золотом храма не должны быть допустимы. Но если отложить в сторону этот высший принцип и рассуждать, вращаясь исключительно в сфере фарисейского мышления, то и тогда учение фарисеев окажется не только неправильным, но и нелепым. Это разъясняется в следующем стихе.

Словом «повинен» переведено на русский язык греческое ὀφείλει. Перевод неточен, потому что в подлиннике не выражается мысли о виновности. В славянской Библии более точно – «должен есть», т.е. должен исполнить свою клятву (в Вульгате – debet).

Мф.23:17. Безумные и слепые! что больше: золото, или храм, освящающий золото?

Μωροὶ καὶ τυφλοί («безумные» – собственно, глупые – «и слепые») указывает на недомыслие, глупость, нелогичность и духовную слепоту фарисеев и книжников. Даже становясь на их собственную точку зрения, следовало бы рассуждать иначе. Как человек всегда важнее, чем его одежда, так всякий дом и храм сам по себе важнее, чем те предметы, которые служат только для его украшения. Γάρ (ибо) показывает, что выражение «что больше: золото?» служит доказательством того, что Христос правильно назвал книжников и фарисеев «безумными и слепыми». В русском переводе эта частица не выражена.

Мф.23:18. Также: если кто поклянется жертвенником, то ничего, если же кто поклянется даром, который на нем, то повинен.

Мысль та же, что и в предыдущем стихе, только избирается другой частный случай, доказывающий неправильность фарисейского учения о клятвах. Рассуждая с логической точки зрения (опять не выходя из сферы фарисейских понятий и мышления), следует, конечно, признать, что жертвенник выше дара, который на него кладется.

Слово «повинен» и в 16 стихе неточно (см. комментарии к стиху 16).

Мф.23:19. Безумные и слепые! что больше: дар, или жертвенник, освящающий дар?

Слово «безумные» добавлено здесь по образцу 17-го стиха и в лучших рукописях не встречается. Мысль стиха одинакова со стихом 17.

Мф.23:20. Итак клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем;

Спаситель «говорит это не как дозволяющий клясться. Потому что в 5-й главе совершенно (παντελῶς) запретил клятву; Он говорит потому, что иудеи клялись этими предметами» (Евфимий Зигавин).

Мф.23:21. и клянущийся храмом клянется им и Живущим в нем;

Конструкция стиха одинакова с предыдущим. В стихах 21 и 22 указывается на особые и отдельные виды клятв. Христос и здесь рассуждает, становясь на точку зрения фарисеев и книжников. Они думали, что одни клятвы важны и обязательны, другие – нет. Но если рассуждать безотносительно того, дозволительна ли клятва, то нужно утверждать, что всякая клятва священными предметами есть в действительности клятва именем Божиим.

Мф.23:22. и клянущийся небом клянется Престолом Божиим и Сидящим на нем.

Продолжение речи предыдущих двух стихов. Речь, конечно, образная. Бог представляется сидящим на престоле, которым служит небо.

Просмотры (92)