Евангелие по Иоанну

Ин. 21:1-14

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 66] Посе́мъ ꙗ҆ви́сѧ па́ки і҆и҃съ ᲂу҆чн҃кѡ́мъ (свои̑мъ, воста́въ ѿ ме́ртвыхъ,) на мо́ри тїверїа́дстѣмъ. Ꙗ҆ви́сѧ же си́це:	[Зач. 66.] После того опять явился Иисус ученикам Своим при море Тивериадском. Явился же так:
бѧ́хꙋ вкꙋ́пѣ сі́мѡнъ пе́тръ, и҆ ѳѡма̀ нарица́емый близне́цъ, и҆ наѳана́илъ, и҆́же (бѣ̀) ѿ ка́ны галїле́йскїѧ, и҆ сы̑на зеведе́ѡва, и҆ и҆́на ѿ ᲂу҆чн҃къ є҆гѡ̀ два̀.	были вместе Симон Петр, и Фома, называемый Близнец, и Нафанаил из Каны Галилейской, и сыновья Зеведеевы, и двое других из учеников Его.
Глаго́ла и҆̀мъ сі́мѡнъ пе́тръ: и҆дꙋ̀ ры́бы лови́ти. Глаго́лаша є҆мꙋ̀: и҆́демъ и҆ мы̀ съ тобо́ю. И҆зыдо́ша (же) и҆ всѣдо́ша а҆́бїе въ кора́бль, и҆ въ тꙋ̀ но́щь не ꙗ҆́ша ничесѡ́же.	Симон Петр говорит им: иду ловить рыбу. Говорят ему: идем и мы с тобою. Пошли и тотчас вошли в лодку, и не поймали в ту ночь ничего.
Оу҆́трꙋ же бы́вшꙋ, ста̀ і҆и҃съ при бре́зѣ: не позна́ша же ᲂу҆чн҃цы̀, ꙗ҆́кѡ і҆и҃съ є҆́сть.	А когда уже настало утро, Иисус стоял на берегу; но ученики не узнали, что это Иисус.
Гл҃а же и҆̀мъ і҆и҃съ: дѣ́ти, є҆да̀ что̀ снѣ́дно и҆́мате; Ѿвѣща́ша є҆мꙋ̀: нѝ.	Иисус говорит им: дети! есть ли у вас какая пища? Они отвечали Ему: нет.
Ѻ҆́нъ же речѐ и҆̀мъ: вве́рзите мре́жꙋ ѡ҆ деснꙋ́ю странꙋ̀ кораблѧ̀ и҆ ѡ҆брѧ́щете. Вверго́ша же и҆ ктомꙋ̀ не можа́хꙋ привлещѝ є҆ѧ̀ ѿ мно́жества ры́бъ.	Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете. Они закинули, и уже не могли вытащить сети от множества рыбы.
Глаго́ла же ᲂу҆чн҃къ то́й, є҆го́же люблѧ́ше і҆и҃съ, петро́ви: гдⷭ҇ь є҆́сть. Сі́мѡнъ же пе́тръ слы́шавъ, ꙗ҆́кѡ гдⷭ҇ь є҆́сть, є҆пендѵ́томъ препоѧ́сасѧ, бѣ́ бо на́гъ, и҆ вве́ржесѧ въ мо́ре:	Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь. Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждою, – ибо он был наг, – и бросился в море.
а҆ дрꙋзі́и ᲂу҆чн҃цы̀ кораблеце́мъ прїидо́ша, не бѣ́ша бо дале́че ѿ землѝ, но ꙗ҆́кѡ двѣ̀ стѣ̀ лакте́й, влекꙋ́ще мре́жꙋ ры́бъ.	А другие ученики приплыли в лодке, – ибо недалеко были от земли, локтей около двухсот, – таща сеть с рыбою.
Є҆гда̀ ᲂу҆̀бо и҆злѣзо́ша на зе́млю, ви́дѣша ѻ҆́гнь лежа́щь и҆ ры́бꙋ на не́мъ лежа́щꙋ и҆ хлѣ́бъ.	Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб.
(И҆) гл҃а и҆̀мъ і҆и҃съ: принеси́те ѿ ры́бъ, ꙗ҆̀же ꙗ҆́сте нн҃ѣ.	Иисус говорит им: принесите рыбы, которую вы теперь поймали.
Влѣ́зъ (же) сі́мѡнъ пе́тръ, и҆звлечѐ мре́жꙋ на зе́млю, по́лнꙋ вели́кихъ ры́бъ сто̀ (и҆) пѧтьдесѧ́тъ (и҆) трѝ: и҆ толи́кѡ сꙋ́щымъ, не прото́ржесѧ мре́жа.	Симон Петр пошел и вытащил на землю сеть, наполненную большими рыбами, которых было сто пятьдесят три; и при таком множестве не прорвалась сеть.
Гл҃а и҆̀мъ і҆и҃съ: прїиди́те, ѡ҆бѣ́дꙋйте. Ни є҆ди́нъ же смѣ́ѧше ѿ ᲂу҆чн҃къ и҆стѧза́ти є҆го̀: ты̀ кто̀ є҆сѝ; вѣ́дѧще, ꙗ҆́кѡ гдⷭ҇ь є҆́сть.	Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не смел спросить Его: кто Ты? зная, что это Господь.
Прїи́де же і҆и҃съ, и҆ прїѧ́тъ хлѣ́бъ и҆ дадѐ и҆̀мъ, и҆ ры́бꙋ та́кожде.	Иисус приходит, берет хлеб и дает им, также и рыбу.
Сѐ ᲂу҆жѐ тре́тїе ꙗ҆ви́сѧ і҆и҃съ ᲂу҆чн҃кѡ́мъ свои̑мъ, воста́въ ѿ ме́ртвыхъ.	Это уже в третий раз явился Иисус ученикам Своим по воскресении Своем из мертвых.

Толкование на Ин. 21:1-14  Феофилакта Болгарского, архиепископ Охридский

Апостола Павла послание к галатам

Гал. 2:16-20

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 203] ᲂу҆вѣ́дѣвше же, ꙗ҆́кѡ не ѡ҆правди́тсѧ человѣ́къ ѿ дѣ́лъ зако́на, но то́кмѡ вѣ́рою і҆и҃съ хрⷭ҇то́вою, и҆ мы̀ во хрⷭ҇та̀ і҆и҃са вѣ́ровахомъ, да ѡ҆правди́мсѧ ѿ вѣ́ры хрⷭ҇то́вы, а҆ не ѿ дѣ́лъ зако́на: занѐ не ѡ҆правди́тсѧ ѿ дѣ́лъ зако́на всѧ́ка пло́ть.	[Зач. 203.] однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.
А҆́ще ли, и҆́щꙋще ѡ҆правди́тисѧ ѡ҆ хрⷭ҇тѣ̀, ѡ҆брѣто́хомсѧ и҆ са́ми грѣ̑шницы, хрⷭ҇то́съ ᲂу҆́бѡ грѣхꙋ́ ли слꙋжи́тель; Да не бꙋ́детъ.	Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак.
А҆́ще бо, ꙗ҆̀же разори́хъ, сїѧ̑ па́ки созида́ю, престꙋ́пника себѐ представлѧ́ю.	Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником.
А҆́зъ бо зако́номъ зако́нꙋ ᲂу҆мро́хъ, да бг҃ови жи́въ бꙋ́дꙋ. Хрⷭ҇то́ви сраспѧ́хсѧ:	Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу,
живꙋ́ же не ктомꙋ̀ а҆́зъ, но живе́тъ во мнѣ̀ хрⷭ҇то́съ. А҆ є҆́же нн҃ѣ живꙋ̀ во пло́ти, вѣ́рою живꙋ̀ сн҃а бж҃їѧ, возлюби́вшагѡ менѐ и҆ преда́вшагѡ себѐ по мнѣ̀.	и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.

Толкование на Гал. 2:16-20 святителя Иоанна Златоуста

«Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса» («уведевше же, яко не оправдится человек от дел закона, но токмо верою Иисус Христовою, и мы во Христа Иисуса веровахом») (Гал.2:16). Смотри, с какою осмотрительностью говорит он все это. «Мы оставили закон, – говорит, – не потому чтобы он был зол, но потому, что немощен. Поэтому, если закон не доставляет оправдания, то излишне и обрезание». Впрочем, так говорит он теперь, далее же показывает, что обрезание не только излишне, но и опасно; и особенно замечательно, что сначала он сказал только: «человек оправдывается не делами закона» («не оправдится человек от дел закона»), далее же выражается гораздо сильнее: «Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха?» («аще ли, ищуще оправдатися о Христе, обретохомся и сами грешницы, Христос убо греху ли служитель?») (Гал.2:17). «Если, – говорит, – вера во Христа не может оправдать, но снова необходимо следовать закону, то, оставив закон для Христа и не получая оправдания чрез это оставление, но подвергаясь осуждению, мы должны будем признать виновником осуждения Того, к Которому мы перешли, оставив ради Него же закон». Смотри, к какой неизбежной нелепости привел он свои слова, и с какою силою подвизался? «Если не должно оставлять закона, – говорит он, – а мы оставили его для Христа, то как мы будем судимы?» Но для чего ты говоришь и советуешь Петру, который знал это совершеннее всех? Не ему ли Бог открыл, что человека необрезанного не должно осуждать за то, что не обрезан? Не он ли, рассуждая об этом с иудеями, так сильно противостоял им на основании этого откровения? Не он ли также посылал из Иерусалима ясные наставления относительно этого?

Итак, это он говорит не для исправления Петра, но, найдя нужным обратить речь свою к Петру, обличал между тем учеников. Притом слова эти относятся не только к галатам, но и ко всем тем, которые подобно им страдают тою же болезнью. Ведь хотя в настоящее время многие уже не обрезываются, но постятся и соблюдают субботу вместе с ними, а делая это, лишают сами себя наравне с ними благодати. Если в самом деле для тех, которые только обрезывались, не будет никакой пользы от Христа, то, когда присоединяется к этому еще пост и суббота, и вместо одной заповеди исполняются две, – смотри, какая угрожает опасность, от времени делающаяся еще сильнее! Те поступали так в начале, когда еще существовал их город, храм и все прочее, эти же, будучи свидетелями и наказания, которое понесли иудеи, и разрушения их города, и несмотря на это соблюдающие законе еще в большей мере, какое могут представить оправдание, сохраняя его тогда, когда и сами иудеи, даже при всем своем желании, не могут уже соблюдать его? Ты облекся во Христа, сделался членом Владычным, сопричислен к высшему граду, и все еще пресмыкаешься около закона? Как же возможно тебе достигнуть царства (небесного)? Послушай слов Павла, который говорит, что соблюдением закона ниспровергается Евангелие. И, если хочешь, узнай, как это возможно, и тогда устрашись и постарайся избежать угрожающей бездны. Почему ты, в самом деле, соблюдаешь субботу и постишься вместе (с иудеями)? Без сомнения, потому, что боишься оставить закон и его предписания; но ты не устрашился бы оставить закон, если бы не презирал веры, как слабой и самой по себе не могущей доставить спасение. Ведь если ты боишься не соблюдать субботы, то очевидно, что ты устрашился закона, как имеющего силу еще и в настоящее время. Если же опять нужен закон, то, без сомнения нужна не часть его, и не одна какая-нибудь заповедь, но нужен весь закон; а если весь, то таким образом мало-помалу уничтожится и оправдание верою. Если ты соблюдаешь субботу, то почему не станешь приносить и жертвы? Если, в самом деле, необходимо исполнять закон, то необходимо исполнять его весь; если же всего исполнять не нужно, то не нужно исполнять и части его. Если, с другой стороны, ты страшишься подвергнуться осуждению за преступление одной части закона, то тем более нужно страшиться за преступление всего закона; а если нарушение целого закона не подвергает осуждению, то ясно, что не подвергает ему и нарушение части; если же нарушение одной части подвергает осуждению, то тем более нарушение целого закона. А если необходимо исполнение всего закона, то необходимо отвергнуться Христа, или, последуя Христу, сделаться преступником закона. Ведь если должно исполнять закон, то не исполняющие его – преступники, и виновником этого преступления закона окажется у нас Христос, так как Он сам разрешал от (исполнения) закона, и другим повелел разрешать.

7. Видишь, до чего доходят иудействующие? Христа, виновника нашего спасения, они выставляют виновником и греха, как и Павел говорит: «неужели Христос есть служитель греха?» («Христос убо греху ли служитель?») После того как он довел их до такой нелепости, ему уже не нужно было доказательств к опровержению их, но достаточно было одного отрицания, почему он и сказал только: «Никак» («да не будет»), так как против совершенной нелепости и бесстыдства не нужно изыскивать доказательств, а достаточно и одного отрицания.

«Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником» («Аще бо, яже разорих, сия паки созидаю, преступника себе представляю») (Гал.2:18). Посмотри на благоразумие Павла. Иудеи хотели показать, что не соблюдающий закона есть преступник; а он говорит совершенно противное и показывает, что исполняющий закон есть преступник, и не только веры, но и самого закона, так как под словами «снова созидаю, что разрушил» («яже разорих, сия паки созидаю») он разумеет закон. А слова его имеют такой смысл: «Закон потерял свою силу, и мы подтвердили это тем, что, оставивши его, прибегли к спасению верою. Поэтому, если мы усиливаемся восстановить закон, то этим самым становимся преступниками, так как упорно хотим соблюдать то, что отменено самим Богом». Далее показывает и то, каким образом отменен закон. «Законом я умер для закона» («Аз бо законом закону умрох») (Гал.2:19). Этим слова имеют двоякий смысл: или он говорит о законе благодати, потому что и благодать он обыкновенно называет законом, например, когда говорит: «закон Духа жизни… освободил меня» (Рим.8:2), или же разумеет здесь великий закон, желая показать, что через этот же самый закон он умер закону, то есть: «Самый закон убедил меня больше не следовать ему. И если после этого буду следовать ему, то этим самым нарушу его». Как же и каким образом? Моисей, предсказывая о Христе, говорит: «Пророка… воздвигнет вам Господь Бог из братьев ваших, как меня, – Его слушайте» (Втор.18:15). Таким образом, те, которые не повинуются Христу, преступают закон. Но мы можем и иначе понимать слова: «Законом я умер для закона» («законом закону умрох»). Ведь закон повелевает исполнять все написанное в нем, а не исполняющего наказывает. Поэтому мы все умерли для закона, так как никто не исполнил его. И смотри, с какою осторожностью он и здесь восстает против закона: он не сказал: «закон умер для меня», но – «я умер для закона». А эти слова имеют такой смысл: «Подобно тому как для бездушного и мертвого является невозможным повиноваться заповедям закона, точно так же и для меня, умершего от клятвы закона, – потому что я умер чрез то, что говорит он. Следовательно, он более не должен требовать повиновения от умершего, которого и сам он умертвил, и притом смертью не только телесною, но и духовною, чрез которую подверг и телесной». А что он говорит именно это, ясно показал из последующего. «Чтобы жить для Бога, – говорит он, – я сораспялся Христу» («да Богови жив буду, Христови сраспяхся»). Так как он сказал: «я умер», то, чтобы кто не сказал ему: «как же ты жив?» – он и представил причину жизни, и показал, что хотя закон и умертвил его живого, но Христос, восприняв мертвого, оживотворил чрез смерть Свою; и этим показывает двойное чудо – во-первых, (Христос) оживотворил мертвого, и во-вторых, чрез смерть даровал жизнь. Под смертью он разумеет здесь жизнь, потому что это именно показывают слова его: «чтобы жить для Бога, я сораспялся Христу» («да Богови жив буду, Христови сраспяхся»). «Но каким образом, – скажет кто-нибудь, – он сораспялся, когда был жив и дышал? Что Христос был распят, это ясно; но как ты и распялся и живешь?» Смотри, как он изъясняет и это, говоря: «и уже не я живу, но живет во мне Христос» («живу же не ктому аз, но живет во мне Христос») (Гал.2:20). Сказав: «я сораспялся Христу» («Христови сраспяхся»), он указал на крещение, словами же «и уже не я живу» («живу же не к тому аз»), – на последующий затем образ жизни, которым умерщвляются наши уды. Что же значит: «живет во мне Христос»? «То, – говорит, – что я ничего не делаю, что не угодно Христу». Подобно тому как под смертью он разумеет не обыкновенную смерть, но смерть из-за грехов, точно также и под жизнью разумеет освобождение от них (грехов), потому что по Боге невозможно жить иначе, как умерши для греха. «И вот, как Христос претерпел смерть телесную, так и я смерть по отношению к греху. «Умертвите, – говорит, – земные члены ваши, каковы суть блуд, нечистота, прелюбодеяние» (Кол.3:5), и еще: …«ветхий наш человек распят» (Рим.6:6), что совершилось в купели крещения. После этого, если ты будешь оставаться мертвым для греха, то будешь жить Богу, если же снова воскреснешь для греха, то ты потеряешь эту жизнь. Но Павел не таков, он оставался во всю жизнь мертвым (греху). «Итак, если я, – говорит он, – живу для Бога другою жизнью, чем какою жил в законе, и сделался мертв для закона, то ничего уже не могу исполнять из закона.

8. Смотри, как правильна его жизнь, и особенно подивись этой блаженной душе! Он не сказал – «жив я», но – «живет во мне Христос». Кто дерзнет оспаривать истину этих слов? В самом деле, так как он проявил совершенное послушание Христу, отказался от всего временного и все делал по воле Его, то и не сказал – «я живу для Христа», но, что гораздо важнее: «живет во мне Христос». Подобно тому, как грех, овладев человеком, сам живет в нем, направляя душу его по своему желанию, точно так же, если с умерщвлением греха человек делает благоугодное Христу, то такая жизнь является уже не жизнью человека, но живущего в нас, т. е. Действующего и управляющего (Христа). А так как он сказал – «сораспялся» («сраспяхся»), и – «и уже не я живу («не ктому живу»), но умер», и многим казалось, что он говорит невероятное, то и присовокупил: «А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия» («а еже ныне живу во плоти, верою живу Сына Божия») (Гал.2:20). «То, что сказано мною, – говорит, – относится к духовной жизни: если же кто хочет узнать и настоящую плотскую мою жизнь, то и таковая стала возможной для меня только чрез веру во Христа. Что касается до прежнего образа жизни и закона, то я достоин был величайшего наказания, и давно уже надлежало бы мне погибнуть: «потому что все согрешили и лишены славы Божией» («вси бо согрешиша, и лишени суть славы Божия») (Рим. 3:23), и Христос искупил нас уже приговоренных к смерти, искупил тогда, когда мы находились уже в ожидании скорого исполнения этого приговора и когда все мы были уже мертвы, если не в действительности, то по смертному о нас приговору. И после того уже, как закон осудил нас и Бог приговорил к смерти, Христос, пришедши и предав самого Себя на смерть, освободил всех нас от смерти. Поэтому, «что ныне живу во плоти, то живу верою» («еже ныне живу во плоти, верою живу»). А если бы не было этого, то ничто не могло бы воспрепятствовать всеобщей погибели, как это случилось и во время потопа; только пришествие Христа, отвративши гнев Божий, дало нам возможность жить верою». А что действительно он говорит это, выслушай следующее далее – сказавши: «а что ныне живу во плоти, то живу верою» («а еже ныне живу во плоти, верою живу»), он прибавил еще: «в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» («Сына Божия возлюбившаго мене, и предавшаго Себе по мне»). Что ты делаешь, Павел, присваивая общее всем себе и относя исключительно к себе то, что сделано за весь мир? В самом деле, он не сказал – «возлюбившего нас», но – «возлюбившего меня». Евангелист между тем говорит: «так возлюбил Бог мир» («тако возлюби Бог мир») (Ин.3:16), да и ты сам в другом месте говоришь: «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его, – не за тебя, но – за всех» (Рим.8:32); и еще: «чтобы приобрести Себе народ особенный» (Тит.2:14). Итак, что же значит сказанное им здесь? Представив себе всю безнадежность человеческого естества и неизреченное попечение Христа, а равно и то, от чего он освободил нас и что даровал нам, он, будучи объят пламенем любви к Нему, и говорит таким образом. Так и пророки часто называют общего всем Бога своим, говоря: «Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я» («Боже, Боже мой, к тебе утренюю») (Пс. 62:2). Кроме того, этим он хотел показать, что каждый из нас столь же справедливою благодарностью обязан Христу, какою (он был обязан), если бы Он пришел и для него одного. Ведь Он не отказался бы принять на Себя таковое ходатайство и за одного, потому что и каждого человека в отдельности он любит в такой же мере, как и весь мир. Притом, хотя жертва была принесена за всю природу и достаточна была для спасения всех, но воспользовались благодеянием ее одни уверовавшие. И то обстоятельство, что не все обратились (ко Христу), во всяком случае не могло удержать Его от такового ходатайства, но подобно тому, как и упоминаемый в Евангелии пир был приготовлен для всех и, когда на него не пожелали придти званные, Он все-таки не отменил его, но призвал других (Лк.14:16), – так точно поступил Он и здесь. И овца, отставшая от девяноста девяти, была одна, а все-таки Он не презрел и ее (Мф.18:12). То же самое дает понять и Павел, когда, рассуждая об иудеях, говорит: «Ибо что же? если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию? Никак. Бог верен, а всякий человек лжив» («что бо, аще не вероваша нецыи? Еда неверствие их веру Божию упразднит? Да не будет: да будет же Бог истинен, всяк же человек ложь») (Рим.3:3–4). Итак, после того как Он возлюбил тебя настолько, что предал самого Себя, и, когда ты не имел уже надежды ко спасению, привел тебя к столь великой и столь высокой жизни, ты, получивши такие блага, все-таки опять обращаешься к ветхозаветному?

Евангелие по Луке

Лк. 8:5-15

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 35] и҆зы́де сѣ́ѧй сѣ́ѧти сѣ́мене своегѡ̀: и҆ є҆гда̀ сѣ́ѧше, ѻ҆́во падѐ при пꙋтѝ, и҆ попра́но бы́сть, и҆ пти́цы небє́сныѧ позоба́ша є҆̀:	[Зач. 35.] вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его;
а҆ дрꙋго́е падѐ на ка́мени, и҆ прозѧ́бъ ᲂу҆́сше, занѐ не и҆мѣ́ѧше вла́ги:	а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги;
и҆ дрꙋго́е падѐ посредѣ̀ те́рнїѧ, и҆ возрастѐ те́рнїе, и҆ подавѝ є҆̀:	а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его;
дрꙋго́е же падѐ на землѝ бла́зѣ, и҆ прозѧ́бъ сотворѝ пло́дъ стори́цею. Сїѧ̑ гл҃ѧ, возгласѝ: и҆мѣ́ѧй ᲂу҆́шы слы́шати да слы́шитъ.	а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!
Вопроша́хꙋ же є҆го̀ ᲂу҆чн҃цы̀ є҆гѡ̀, глаго́люще: что̀ є҆́сть при́тча сїѧ̀;	Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия?
Ѻ҆́нъ же речѐ: ва́мъ є҆́сть дано̀ вѣ́дати та́йны црⷭ҇твїѧ бж҃їѧ, про́чымъ же въ при́тчахъ, да ви́дѧще не ви́дѧтъ и҆ слы́шаще не разꙋмѣ́ютъ.	Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют.
Є҆́сть же сїѧ̀ при́тча: сѣ́мѧ є҆́сть сло́во бж҃їе:	Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие;
а҆ и҆̀же при пꙋтѝ, сꙋ́ть слы́шащїи, пото́мъ (же) прихо́дитъ дїа́волъ и҆ взе́млетъ сло́во ѿ се́рдца и҆́хъ, да не вѣ́ровавше спасꙋ́тсѧ:	а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым пото́м приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись;
а҆ и҆̀же на ка́мени, и҆̀же є҆гда̀ ᲂу҆слы́шатъ, съ ра́достїю прїе́млютъ сло́во: и҆ сі́и ко́рене не и҆́мꙋтъ, и҆̀же во вре́мѧ вѣ́рꙋютъ, и҆ во вре́мѧ напа́сти ѿпа́даютъ:	а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают;
а҆ є҆́же въ те́рнїи па́дшее, сі́и сꙋ́ть слы́шавшїи, и҆ ѿ печа́ли и҆ бога́тства и҆ сластьмѝ жите́йскими ходѧ́ще подавлѧ́ютсѧ, и҆ не соверша́ютъ плода̀:	а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода;
а҆ и҆̀же на до́брѣй землѝ, сі́и сꙋ́ть, и҆̀же до́брымъ се́рдцемъ и҆ бл҃ги́мъ слы́шавше сло́во, держа́тъ и҆ пло́дъ творѧ́тъ въ терпѣ́нїи. Сїѧ̑ гл҃ѧ, возгласѝ: и҆мѣ́ѧй ᲂу҆́шы слы́шати да слы́шитъ.	а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!

Толкование на  Лк. 8:5-15 Феофилакта Болгарского, архиепископа Охридского

Лк.8:5. вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его;

Лк.8:6. а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги;

Лк.8:7. а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его;

Лк.8:8. а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!

«Вышел сеятель», то есть Сын Божий. «Вышел» из недр Отца и из Своей сокровенности и сделался видимым. Кто же вышел? Тот, Кто всегда сеет. Ибо Сын Божий не перестает всегда сеять в наших душах: Он сеет в наших душах добрые семена не только тогда, когда учит, но и через мир сей, и через те явления, которые совершаются с нами и около нас. Он вышел не затем, чтобы погубить земледельцев или выжечь страну, но затем только, чтобы сеять. Ибо земледелец часто выходит не затем только, чтобы сеять, но и за другим.

Он «вышел… сеять семя свое». Ибо слово учения у Него было собственное, а не чужое. Пророки, например, что ни говорили, говорили не от себя, но от Духа; почему и говорили они: «это говорит Господь». А Христос имел семя Свое; почему, когда и учил, Он не говорил: «это говорит Господь», но: «Я говорю вам».

«Когда Он сеял», то есть учил, «иное семя упало при дороге». Не сказал Он: сеятель бросил, но: оно «упало»; потому что сеятель сеет и учит, а слово падает в сердца слушателей. Они-то и оказываются или дорогой, или камнем, или тернием, или землей доброй.

Лк.8:9. Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия?

Лк.8:10. Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют.

Когда ученики спросили о притче, Господь сказал им: «вам дано знать тайны Царствия Божия», то есть вам, желающим научиться; ибо всякий просящий получает. «А прочим», недостойным таинств, они сообщаются прикровенно, и таковые кажутся видящими, но «не видят», и слышащими, но «не разумеют», и это для их же блага. Ибо Христос для того сокрыл сие от них, чтобы они, познав таинства и презрев их, не подпали большему осуждению, так как знающий и пренебрегающий достоин тягчайшего наказания.

Лк.8:11. Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие;

Лк.8:12. а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым пото́м приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись;

Три разряда людей, кои не спасаются по этой притче. К первому относятся те, кои подобны семени, упавшему при пути, то есть совершенно не приняли учения, ибо как дорога утоптанная и избитая, не принимает семени, потому что она жестка, так и жестокосердые совершенно не принимают учения, потому что хотя они и слушают, но без внимания.

Лк.8:13. а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают;

К другому относятся те, кои подобны семени, упавшему на камень, то есть те, кои хотя и приняли учение, но потом, по немощи человеческой, оказались бессильными перед искушениями.

Лк.8:14. а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода;

Третий же разряд, – это те, кои знают учение и, однако ж, подавляются заботами житейскими. Итак, три части погибающих, а одна – спасающихся. Таким образом, спасающихся мало, а погибающих – очень много. Смотри, как Он говорит относительно подавляемых заботами житейскими: не сказал Он, что они подавляются богатством, но заботами о богатстве. Ибо не богатство вредит, а заботы о нем. Потому что многие получили пользу от богатства, раздав его на утоление голода бедных.

Лк.8:15. а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!

Приметь, пожалуй, и точность евангелиста, как он сказал о спасающихся: «услышав слово, хранят его». Это сказал он ради тех, кои «при пути»; ибо сии не содержат учение, но диавол уносит его у них. «И приносят плод» – это сказал Он ради тех, кои «подавляются заботами житейскими» и не выдерживают до конца, ибо таковые, то есть не носящие до конца, не приносят плода. «В терпении» – сказал ради тех, которые «на камени»; они и принимают учение, но, не устояв против нашедшего искушения, оказываются негодными. Видишь ли, как Он сказал о спасающихся: «хранят… и приносят плод в терпении» и через эти три свойства отличил их – от не содержащих, каковы те, которые «при пути», от не приносящих плода, каковы те, которые «в терниях», и от не переносящих нападшего на них искушения, каковы те, которые «на камени».

Просмотры (160)