Деяния апостолов

Деян. 17:19-28

 

Цр҃ко́внослав	Синодальный
Пое́мше же є҆го̀, ведо́ша на а҆реопа́гъ, глаго́люще: мо́жемъ ли разꙋмѣ́ти, что̀ но́вое сїѐ глаго́лемое тобо́ю ᲂу҆ч҃нїе;	[Зач. 40Б.] И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою?
стра̑нна бо нѣ̑каѧ влага́еши во ᲂу҆шеса̀ на̑ша: хо́щемъ ᲂу҆̀бо разꙋмѣ́ти, что̀ хотѧ́тъ сїѧ̑ бы́ти;	Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что́ это такое?
А҆ѳине́є же всѝ и҆ приходѧ́щїи стра́ннїи ни во что́же и҆́но ᲂу҆пражнѧ́хꙋсѧ, ра́звѣ глаго́лати что̀ и҆лѝ слы́шати но́вое.	Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое.
Ста́въ же па́ѵелъ посредѣ̀ а҆реопа́га, речѐ: мꙋ́жїе а҆ѳине́йстїи, по всемꙋ̀ зрю̀ вы̀ а҆́ки благочести̑выѧ:	И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны.
проходѧ́ бо и҆ соглѧ́даѧ чествова̑нїѧ ва̑ша, ѡ҆брѣто́хъ и҆ ка́пище, на не́мже бѣ̀ напи́сано: невѣ́домомꙋ бг҃ꙋ. Є҆го́же ᲂу҆̀бо не вѣ́дꙋще (благолѣ́пнѣ) чтетѐ, сего̀ а҆́зъ проповѣ́дꙋю ва́мъ.	Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам.
Бг҃ъ сотвори́вый мі́ръ и҆ всѧ̑, ꙗ҆̀же въ не́мъ, се́й нб҃сѐ и҆ землѝ гдⷭ҇ь сы́й, не въ рꙋкотворе́нныхъ хра́мѣхъ живе́тъ,	Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет
ни ѿ рꙋ́къ человѣ́ческихъ ᲂу҆гождє́нїѧ прїе́млетъ, тре́бꙋѧ что̀, са́мъ даѧ̀ всѣ̑мъ живо́тъ и҆ дыха́нїе и҆ всѧ̑:	и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и всё.
сотвори́лъ же є҆́сть ѿ є҆ди́ныѧ кро́ве ве́сь ꙗ҆зы́къ человѣ́чь, жи́ти по всемꙋ̀ лицꙋ̀ земно́мꙋ, ᲂу҆ста́вивъ пред̾ꙋчинє́наѧ времена̀ и҆ предѣ́лы селе́нїѧ и҆́хъ,	От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию,
взыска́ти гдⷭ҇а, да понѐ ѡ҆сѧ́жꙋтъ є҆го̀ и҆ ѡ҆брѧ́щꙋтъ, ꙗ҆́кѡ не дале́че ѿ є҆ди́нагѡ коегѡ́ждо на́съ сꙋ́ща:	дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас:
ѡ҆ не́мъ бо живе́мъ и҆ дви́жемсѧ и҆ є҆смы̀, ꙗ҆́коже и҆ нѣ́цыи ѿ ва́шихъ кни̑жникъ реко́ша: сегѡ́ бо и҆ ро́дъ є҆смы̀.	ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род».

Толкование на Деян. 17:19-28 профессора Александра Павловича Лопухина

Деян.17:19. И, взяв его, при­вели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое уче­ние, про­поведуемое тобою?

«Взяв его, привели» – не насильственно, а очевидно, с согласия Павла, принявшего их приглашение.

«Ареопаг» – место собрания и заседания Верховного Совета греческой демократии для обсуждения дел государственных, общественных и судебных. Это учреждение сохранило свое значение, хотя и не во всем, и после подчинения Греции Риму. Верховный Совет этот состоял из лучших и знаменитейших граждан. Место собрания – Марсов холм, примыкавший к большой площади (Деян.17:17), было удобно тем, что Павла могло слышать все множество народа с прилегающей площади. Сюда и привели его – не для суда над ним, а из желания выслушать подробнее сущность его учения, ввиду его новизны, до которой афиняне были вообще очень большие охотники (Деян.17:21).

«И говорили, можем ли мы знать?». Тонкая ирония, сдобренная афинскою вежливостью, предполагающая ничтожество нового учения пред афинскою мудростью. Эта же ирония звучит и в дальнейшем выражении: «что-то странное ты влагаешь в уши наши».

Деян.17:21. Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не про­водили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое.

Пристрастие к новостям у афинян показывало их неустойчивость и отсутствие глубокой и серьезной потребности узнать истину. «Город их был город пустословов» (Златоуст).

Деян.17:22. И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особен­но набожны.

Речь Павла в Ареопаге к афинянам представляет высокий образец апостольской мудрости и красноречия и применения им всегдашнего своего правила – быть для язычников, как бы язычником, чтобы и язычников приобрести для Евангелия (1Кор.9:19–22). Осторожными, в высшей степени тонкими и сдержанными выражениями обходит он все, что могло раздражать языческую гордость этих представителей мировой мудрости, с замечательною находчивостью отыскав точку соприкосновения своего учения с этою мудростью в жертвеннике «неведомому Богу», давшую ему столь блестящее начало для блестящей речи, сила духа которой нашла достойнейшее и внешнее выражение, удовлетворявшее всем требованиям стройности светского слова. Постепенно, от более простого к более сложному, с неопровержимою последовательностью раскрывает он систему христианского учения, проповедуя: 1) о Боге едином, Творце мира и человечества (Деян.17:22–26), 2) о цели и законах жизни людей (Деян.17:27–29), делающих столь естественным и учение об искуплении и будущем суде (Деян.17:30–31).

«Как бы особенно набожны» – ως δεισιδαιμονεστέρους… Δεισαίμων – тот, кто боится демонов, кто боготворит все – и дерево, и камень, и духов. Представляется, что апостол как бы хвалит афинян, но в то же время и воздает им за их иронию – своей, не менее тонкой и горькой иронией, характеризуя их набожность таким словом, которое выражает сущность всякой языческой набожности – суеверие, бесобоязненность. Эта тонкая ирония усиливается еще более «похвалою» их «особенной» «набожности», которою они превосходили всех других греков. Об этой сравнительной набожности афинян свидетельствуют и сами греческие писатели, как Исократ, Платон, Софокл, Ксенофонт.

Деян.17:23. Ибо, про­ходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвен­ник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я про­поведую вам.

«Неведомому Богу». Полная надпись жертвенника, по свидетельству блаж. Феофилакта, гласила так: «богам Азии и Европы и Ливии. Богу неведомому и чуждому». Этою надписью афиняне хотели сказать: «быть может, есть и еще какой-либо бог, которого мы не знаем, и так как мы не знаем его, хотя он и бог, то делаем ошибку, пренебрегая им и не почитая его». Поэтому, они поставили капище и сделали на нем надпись «неведомому Богу», говоря этою надписью, что если и еще есть какой-либо иной бог, которого мы не знаем, так и его мы будем чтить (Феофил.).

«Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам». Афиняне укоряли Павла, что он вводит новое учение, новых богов. Поэтому, желая освободиться от подозрения и показать, что он проповедует не нового бога, но Того, Которого они прежде него почтили уже служением, говорит: вы предупредили меня, ваше служение Ему упредило мою проповедь, потому что я возвещаю вам того бога, Которого вы почитаете, не зная. «Ничего странного, говорит, ничего нового я не предлагаю. Они твердили ему: что это за новое учение, проповедуемое тобою? (Деян.17:19). Посему он немедленно уничтожает их предубеждение» (Златоуст).

Деян.17:24. Бог, сотворив­ший мир и всё, что в нем, Он, будучи Го­с­по­дом неба и земли, не в рукотворен­ных храмах живет

Деян.17:25. и не требует служе­ния рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и всё.

«Бог, сотворивший мир». «Сказал одно слово, и подорвал все положения философов. Эпикурейцы утверждают, что все произошло само собою и из атомов, а он говорит, что мир и все, что в нем, – дело Божие» (Феофил.).

«Не в рукотворенных храмах живет». Чтобы не подумали, что проповедуется один из многих их богов, Павел поправляет сказанное, присовокупляя: «не в рукотворенных храмах живет», но в человеческой душе, и не требует служения рук человеческих, как, напр., принесения жертв и т. п. «Как? Разве Бог не обитал в храме иерусалимском? Нет, но только действовал. Разве Он не принимал служения от рук человеческих у иудеев? Не от рук, но от души, и этого требовал не потому, чтобы имел в том нужду» (Златоуст).

«Дая всему» – διδούς πᾶσι – слав.: «дая всем», т. е. людям прежде всего, а потом и всем тварям.

«Жизнь» – начало существования, жизненную силу.

«Дыхание» – способность поддержания жизни через дыхание.

«Все» – необходимое для жизни.

Деян.17:26. От одной крови Он про­извел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив пре­до­пределен­ные времена и пред­елы их обитанию,

«От одной крови» – от одного человека – прародителя, от одной прародительской четы. Так как кровь – и по библейскому воззрению (Лев.17:11, 14), и по воззрению вообще древних, считалась седалищем души, то вышеприведенное выражение – о происхождении всех от одной крови – означает происхождение не только по телу, но и по душе от одних общих всем прародителей – в противоположность языческим басням о происхождении разных народов от разных прародителей.

Представляя все человечество единым целым, в силу происхождения от одной крови, Дееписатель справедливо называет его сотворенным от Единого Бога, Творца всего мира, в силу непосредственного происхождения первой четы из рук Самого Творца.

«Назначив пpедoпредeлeнные времена и пределы их обитанию» – замечательная мысль апостола, что Господь не только Творец человечества, но и Промыслитель – Творец его истории, в размерах, не отнимающих у человека необходимой ему свободы.

Деян.17:27. дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас:

Высшая цель человека и человечества – искание Бога, вступление в живое сердечное общение с Ним, для чего дарованы человеку не только такие верные руководства, как Слово Божие, но и собственные внутренние указания и влечения, от едва уловимых и осязаемых, до самых надежных и очевидных, объясняющихся столь непосредственною близостью Божества к каждому из нас.

Деян.17:28. ибо мы Им живем и движемся и суще­с­т­ву­ем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род».

«Им живем» – Εν αντῶ – точнее – в Нем – (слав. «о Нем»), так что вне Его нет и не может быть ни жизни, ни движения, ни пространства, ни времени. Св. Златоуст поясняет это так: «Как бы указывает на подобный пример вещественный: как невозможно не знать воздуха, который разлит повсюду и находится недалеко от каждого из нас, или лучше – находится и в нас самих, так точно и Творец всего. Смотри, как Павел приписывает Ему все – и промышление, и сохранение, бытие, действие и продолжение. И не сказал чрез Него, но – что означает большую близость – в Нем «(Им)».

«Живем, движемся и существуем» – усиленное выражение, означающее, что вне Бога никакого рода существование невозможно и представить.

Приводимые слова «некоторых стихотворцев» – «мы Его и род» находятся между прочим у Арата Киликийца, след., соотечественника Павлова, жившего в III в. до Рождества Христова в его астрономическом стихотворении (Φαινόμενα) откуда, по-видимому, они и взяты с буквальною точностью.

Подобное же изречение имеется у поэта Клеанфа, ученика Зенонова, (в его гимне Зевсу – мы твой род). И у того, и у другого из упомянутых поэтов имеется в виду собственно Зевс, но Павел таким же смелым ораторским приемом, как и выше («неведомому Богу»), относит это изречение к Единому Истинному Богу, «разумея, по словам Златоуста, не то самое средство, которое тот (Арат) разумел – да не будет! – но применяя к Нему то, что собственно сказано о другом; равно как и жертвенник (с надписью «неведомому Богу!») он приписал Ему, а не тому, которого они почитали. Назвал нас родом божиим, т. е. самыми близкими родственниками, так как от нашего рода Бог благоволил на земле родитися. И не сказал: не должны вы непщевати подобно быти Божество злату или сребру, но употребил более смиренный оборот: «не должны есмы!».

«Смотри, как он заимствует доказательства и из того, что ими самими сделано и сказано…».

Евангелие по Иоанну

Ин. 12:19-36

Цр҃ко́внослав	Синодальный
[Заⷱ҇ 42] Фарїсе́є ᲂу҆̀бо рѣ́ша къ себѣ̀: ви́дите, ꙗ҆́кѡ ника́ѧже по́льза є҆́сть; сѐ, мі́ръ по не́мъ и҆́детъ.	[Зач. 42.] Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним.
Бѧ́хꙋ же нѣ́цыи є҆́ллини ѿ прише́дшихъ, да покло́нѧтсѧ въ пра́здникъ:	Из пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины.
сі́и ᲂу҆̀бо пристꙋпи́ша къ фїлі́ппꙋ, и҆́же бѣ̀ ѿ виѳсаі́ды галїле́йскїѧ, и҆ молѧ́хꙋ є҆го̀, глаго́люще: го́споди, хо́щемъ і҆и҃са ви́дѣти.	Они подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса.
Прїи́де фїлі́ппъ и҆ глаго́ла а҆ндре́ови: и҆ па́ки а҆ндре́й и҆ фїлі́ппъ глаго́ласта і҆и҃сови.	Филипп идет и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу.
І҆и҃съ же ѿвѣща̀ и҆́ма, гл҃ѧ: прїи́де ча́съ, да просла́витсѧ сн҃ъ чл҃вѣ́ческїй:	Иисус же сказал им в ответ: пришел час прославиться Сыну Человеческому.
а҆ми́нь, а҆ми́нь гл҃ю ва́мъ: а҆́ще зе́рно пшени́чно па́дъ на землѝ не ᲂу҆́мретъ, то̀ є҆ди́но пребыва́етъ: а҆́ще же ᲂу҆́мретъ, мно́гъ пло́дъ сотвори́тъ:	Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.
любѧ́й дꙋ́шꙋ свою̀ погꙋби́тъ ю҆̀, и҆ ненави́дѧй дꙋшѝ своеѧ̀ въ мі́рѣ се́мъ въ живо́тъ вѣ́чный сохрани́тъ ю҆̀:	Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную.
а҆́ще кто̀ мнѣ̀ слꙋ́житъ, мнѣ̀ да послѣ́дствꙋетъ, и҆ и҆дѣ́же є҆́смь а҆́зъ, тꙋ̀ и҆ слꙋга̀ мо́й бꙋ́детъ: и҆ а҆́ще кто̀ мнѣ̀ слꙋ́житъ, почти́тъ є҆го̀ ѻ҆ц҃ъ (мо́й):	Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой.
нн҃ѣ дш҃а̀ моѧ̀ возмꙋти́сѧ: и҆ что̀ рекꙋ̀; ѻ҆́ч҃е, сп҃си́ мѧ ѿ часа̀ сегѡ̀: но сегѡ̀ ра́ди прїидо́хъ на ча́съ се́й:	Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел.
ѻ҆́ч҃е, просла́ви и҆́мѧ твоѐ. Прїи́де же гла́съ съ небесѐ: и҆ просла́вихъ, и҆ па́ки просла́влю.	Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю.
Наро́дъ же стоѧ́й и҆ слы́шавъ, глаго́лахꙋ: гро́мъ бы́сть. И҆ні́и глаго́лахꙋ: а҆́гг҃лъ глаго́ла є҆мꙋ̀.	Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему.
Ѿвѣща̀ і҆и҃съ и҆ речѐ: не менє̀ ра́ди гла́съ се́й бы́сть, но наро́да ра́ди:	Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа.
нн҃ѣ сꙋ́дъ є҆́сть мі́рꙋ семꙋ̀: нн҃ѣ кнѧ́зь мі́ра сегѡ̀ и҆згна́нъ бꙋ́детъ во́нъ:	Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон.
и҆ а҆́ще а҆́зъ вознесе́нъ бꙋ́дꙋ ѿ землѝ, всѧ̑ привлекꙋ̀ къ себѣ̀.	И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе.
Сїе́ же гл҃аше, назна́менꙋѧ, ко́ею сме́ртїю хотѧ́ше ᲂу҆мре́ти.	Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.
Ѿвѣща̀ є҆мꙋ̀ наро́дъ: мы̀ слы́шахомъ ѿ зако́на, ꙗ҆́кѡ хрⷭ҇то́съ пребыва́етъ во вѣ́ки: ка́кѡ ты̀ гл҃еши: вознести́сѧ подоба́етъ сн҃ꙋ чл҃вѣ́ческомꙋ; кто̀ є҆́сть се́й сн҃ъ чл҃вѣ́ческїй;	Народ отвечал Ему: мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек; как же Ты говоришь, что должно вознесену быть Сыну Человеческому? кто Этот Сын Человеческий?
Рече́ же и҆̀мъ і҆и҃съ: є҆щѐ ма́ло вре́мѧ свѣ́тъ въ ва́съ є҆́сть: ходи́те, до́ндеже свѣ́тъ и҆́мате, да тьма̀ ва́съ не и҆́метъ: и҆ ходѧ́й во тьмѣ̀ не вѣ́сть, ка́мѡ и҆́детъ:	Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет.
[Заⷱ҇ 43] до́ндеже свѣ́тъ и҆́мате, вѣ́рꙋйте во свѣ́тъ, да сы́нове свѣ́та бꙋ́дете. Сїѧ̑ гл҃а і҆и҃съ, и҆ ѿше́дъ скры́сѧ ѿ ни́хъ.	[Зач. 43.] Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них.

Толкование на  Ин. 12:19-36 профессора Александра Павловича Лопухина

Ин.12:19. Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним.

«Народ», т.е. толпа народа (ὁ ὄχλος), бывшая в Вифании при воскрешении Лазаря; разъяснял «народу», т.е. опять толпе (ὁ ὄχλος), которая встречала Христа в воротах Иерусалима, что сделал Господь в Вифании. Этим и объясняет евангелист восторг, с которым встречен был Христос. Фарисеям тогда показалось, что уже «весь мир» или весь народ идет за Христом, и они побуждают этими соображениями друг друга к более решительным действиям против Христа.

Ин.12:20. Из пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины.

Эллины, о которых здесь упоминает Иоанн, принадлежали, по-видимому, к так называемым «прозелитам врат» и пришли в Иерусалим для поклонения (ср. Деян. 24:11).

В какой день случилось следующее происшествие евангелист не указывает.

Ин.12:21. Они подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса.

Эти прозелиты видели, как иудейский народ встречал своего Мессию, с ожиданием Которого они не могли не быть ознакомлены прежде, и пожелали «видеть Иисуса», т.е. познакомиться с Ним («видеть» же Его они могли и прежде). С просьбою познакомить их с Христом они обращаются к апостолу Филиппу. Иоанн, говоря, что Филипп был из Вифсаиды Галилейской (см. Лк. 9:10), этим самым дает понять, что Филипп мог быть известен этим «эллинам», по всей вероятности, пришедшим из Десятиградия, в отношении к которому Вифсаида занимала соседнее место (ср. Мф. 4:25).

Нет ничего невероятного в том предположении, что эти прозелиты присутствовали при изгнании Христом из храма торгующих, которое имело место на другой день после входа Христа в Иерусалим. (И Иоанн не говорит, чтобы эллины обратились к Филиппу в самый день «входа»). Ведь торгующие занимали в храме именно тот двор, какой был отведен для молитвы прозелитам, и Христос, изгнав отсюда торгующих, этим самым как бы взял под Свою защиту прозелитов. Отсюда, естественно, в прозелитах явилось сочувствие к Нему и желание ближе узнать Его.

Ин.12:22. Филипп идет и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу.

Филипп не решился сам доложить о желании эллинов Христу. Во-первых, его могло смущать воспоминание о заповеди, данной Христом относительно язычников (Мф. 10:5), и слово Христа по поводу просьбы хананеянки (Мф. 15:24), а во-вторых, Филипп видел, как восторженно Христос был принят иудейским народом, и думал, что беседа Христа, и притом, вероятно, в храме, с эллинами, возбудит к Нему раздражение в иудеях и даст повод выставить против Христа обвинение в том, что Он душой чужд своему народу (ср. Ин. 7:35, 8:48). Но Андрей, к которому обратился за советом Филипп, был более решителен и счел возможным сказать о желании эллинов Христу. Андрею могли припомниться и случаи такого рода, как, например, исцеление Христом слуги Капернаумского сотника, беседа Христа с самарянкой и, наконец, Его слово: «приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин. 6:37).

Ин.12:23. Иисус же сказал им в ответ: пришел час прославиться Сыну Человеческому.

Христос ничего не ответил по поводу просьбы эллинов. Речь Его, повидимому, обращена к Филиппу и Андрею («сказал им в ответ»). В этой речи Он говорит, что час Его удаления настал. Ему предстоит теперь смерть, и пришедшие к Нему представители языческого мира как бы напоминают, что Ему пора принести Свою душу для блага всего человечества. Но совершение искупления, конечно, есть самое высшее дело Мессии, и потому Христос называет смерть Свою Своим «прославлением». Пришел час Ему умереть, но с тем вместе и «прославиться», и прославление Его настолько превышает унижение, которое Господь примет в смерти, что Он о смерти даже и не говорит, а только о прославлении. При этом Он говорит не «Мне», а «Сыну Человеческому». Это обычное у Иоанна обозначение Мессии здесь имеет особенное значение. Господь этим хочет сказать, что Он явится искупителем не одного израильского народа, а всего рода человеческого: «Сын Человеческий», Он принадлежал всему человечеству.

Ин.12:24. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

Так как ученики под влиянием торжественной встречи Христа с народом могли истолковать слова Христа о прославлении Его в смысле обещания каких-либо новых чудес, то Господь с особенной силой (два раза повторенное «истинно») отклоняет такое понимание Его слов. Нет, не внешнее прославление ожидает Его теперь, а, напротив, унижение, смерть. Но эта смерть является необходимым условием для возникновения новой, более богатой и разнообразной жизни. Он должен отдать Свою душу или жизнь для того, чтобы спасение, Им принесенное, вышло из ограниченных рамок иудейства и стало достоянием всего мира. Такой смысл имеет эта притча о зерне, которое, умирая, т.е. разлагаясь в земле, дает от себя новый росток, на котором появляется уже много зерен (плодов). Таким образом здесь выражена мысль о том, что в лице Господа Иисуса Христа заключена жизнь всей Церкви, что каждый верующий отображает в себе Христа, живет с Ним и в Нем.

Нужно заметить, что если и язычники стали прислушиваться к словам Христа, то и они могли несколько уразуметь их смысл, так как и у них в мистериях зерно играло большую роль как символ жизни.

Ин.12:25. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную.

Ин.12:26. Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой.

Такая же готовность к самопожертвованию должна отличать и учеников Христа. См. комментарии к Мф. 10:39, 16:25, и параллельные места.

Что касается награды, которую обещает Господь Своим последователям, то Иоанн здесь несколько своеобразно выражает то, что указано у Мф. 10:32, 34 и Мк. 8:38.

Ин.12:27. Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел.

По замечанию архиепископа Иннокентия, все это, как показывает само свойство мыслей и слов, было произнесено с выражением величия, подобающего Сыну Божию. «Но вдруг светлый взор Его покрылся как бы неким сумраком печали. По божественному лицу Его видно было, что в душе Его одно чувство быстро сменяется другим и происходит как бы некое сильное внутреннее движение и борьба». От мысли о славном будущем Господь внезапно переходит к мысли о настоящем, и вот «душа», которая должна быть возненавидена, отзывается на эту мысль страшно болезненным ощущением. В самом деле, Христос был безгрешен, а смерть, между тем, есть последствие греха. Ясно, что она была особенно ненавистна, противна «душе» Христа, Его святейшей природе. Кроме того, та именно смерть, которую потерпел Христос, была ужасна и потому, что она являлась наказанием за грехи всего человечества. Христос в этой Своей смерти должен был вкусить всю горечь той чаши, которую правосудие Божие уготовало грешному человечеству.

«И что Мне сказать?» Господь так потрясен мыслью о смерти, предвкушением ее горечи, что не находит соответственных слов для выражения Своих чувств. Но это состояние продолжается только несколько мгновений.

«Отче! избавь Меня от часа сего!» Это не просьба, а вопрос. Господь как бы размышляет Сам с Собою: «Скажу ли Отцу, чтобы Он избавил Меня? Но на сей час Я и пришел. Нет, Я должен идти на эту смертную борьбу, должен совершить дело, для которого Я и пришел. Пусть совершится все, что судил Мне праведный суд Божий». Христос поборол невольный страх смерти.

Очень вероятно, что Иоанн, сообщая об этом кратковременном «борении» Христа со страхом смерти, говорит этим то же, что синоптики хотели сказать своим рассказом о Гефсиманском «борении» Христа (Мф. 26:36–46 и параллельные места).

Ин.12:28. Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю.

Христос просит о прославлении имени Божия – о прославлении, конечно, Его смертью и воскресением, за которыми должно воспоследовать осуществление слов Христа о спасении всего человечества (стих 24). На эту просьбу Сам Бог отвечал с неба Христу, что как доселе Он исполнял через Христа Свои намерения, так и через смерть Христа вскоре Он прославит имя Свое, т.е. доведет до конца Свое домостроительство о спасении человеческого рода (Ин. 9:3, 11:4).

Ин.12:29. Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему.

Всякий раз, когда Сын проявлял Свою преданность Отцу в каком-либо важном случае Своей жизни, Отец отвечал Ему в присутствии некоторых свидетелей. Так было при крещении, при преображении, и так случилось и в этот раз. Христос в этот торжественный заключительный день Своего пророческого служения посвящает Себя на предстоящее Ему первосвященническое служение – окончательно вступает на путь, ведущий к смерти. Теперь со стороны Отца торжественно объявляется Сыну благоволение за такое решение. Отец возвещает Сыну прославление, т.е. скорое наступление новой эры деятельности Христа – деятельности Его как Царя (Годэ). Нет сомнения, что слова Отца были сказаны как членораздельные звуки, это видно из того, что некоторые из присутствующих разобрали их, но сочли за слова Ангела.

Ин.12:30. Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа.

Христос, конечно, и без такого знамения знал, что хотел сказать Ему Отец. Голос был для окружавших Господа иудеев, которые должны были бы обратить внимание на такое чудесное свидетельство о Христе, но по своей невосприимчивости (ср. Ин. 5:37) все-таки не поняли, что таким образом Сам Бог звал их ко Христу.

Ин.12:31. Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон.

После этого замечания, сделанного Христом по отношению к народу, Господь снова возвращается к речи о том, что «час Его» принесет всему человечеству. Теперь тот суд (κρίσις), который начался с выступлением Христа на служение (ср. Ин. 3:19, 5:22, 24, 30), подходит к своему концу. Мир, осуждая Христа на смерть, полагает, что этим он совершенно устранит Его от всякого влияния на свою жизнь, а на самом деле не Христос, а этот самый враждебный Христу грешный мир теперь подвергается осуждению. Вместе с тем, изгнан будет из мира вон (согласно некоторым древним кодексам, «вниз» – κάτω) и владыка этого мира («князь») или диавол (Еф.2:2). Решение о диаволе будет произнесено «ныне», т.е. в час смерти Христа, но исполнение этого решения будет совершаться постепенно, с приобретением все новых и новых последователей Христу, почему Христос и говорит не «изгнан», а «изгнан будет» (ср. Ин. 16:11).

Ин.12:32. И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе.

Выражение «вознесен буду» (ὑψωθῶ) Господь употребляет здесь в том же двойственном значении, как прежде (см. комментарии к Ин. 3:14): Его вознесение на крест станет для Него средством к вознесению на небо. С другой стороны, это вознесение является средством для того, чтобы всех людей, в том числе и «эллинов» (стих. 20), привлечь ко Христу, под Его власть. Когда Христос будет на небе, то Он уже не будет находиться в тесных рамках одной национальности, к которой Он принадлежал по рождению, а будет Господом «всех» (Рим. 10:12).

Ин.12:33. Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.

Сам евангелист понимает слова Господа ближе всего, как предуказание на сам образ Его смерти – распятие, при котором Господь, действительно, был вознесен или приподнят над землей и, простирая на кресте Свои руки, как бы хотел привлечь к Себе весь мир.

Ин.12:34. Народ отвечал Ему: мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек; как же Ты говоришь, что должно вознесену быть Сыну Человеческому? кто Этот Сын Человеческий?

Толпе народа показалось невозможным примирить недавнее торжественное вступление Христа в Иерусалим как Мессии и эти речи Его о Своей скорой смерти. Ветхозаветные пророчества ведь говорили, что Мессия будет царствовать вовеки (Пс. 109:4; Ис. 9:6; Дан. 7:13–14). Нет, если Мессия, или Сын Человеческий должен оставить место Своей деятельности, то это уже не тот Мессия, какого ожидали иудеи – это какой-то особенный Мессия! Пусть Христос разъяснит им, кого, собственно, Он имеет в виду.

Ин.12:35. Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет.

Ин.12:36. Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них.

Господь опять встречает непонимание со стороны Своих слушателей, но не находит теперь возможным вступать с толпою в какие-либо объяснения по вопросу о том, каков должен быть Мессия с точки зрения пророков. Он убеждает слушателей воспользоваться теми немногими днями, в которые еще будет для них сиять свет солнца – Христа (ср. Ин. 7:33, 8:12). Но, конечно, для того, чтобы пользоваться этим Светом (ходить при нем), нужна вера в этот Свет, и вот Христос считает нужным напомнить им об этом, обещая притом, что они могут сделаться со временем «сынами света» (см. комментарии к Лк. 16:8). Сказав это, Христос удалился, вероятно, в Гефсиманию, на гору Елеонскую.

С 37-го по 50-й стих евангелист бросает взгляд на результаты деятельности Господа Иисуса Христа среди иудейского народа и удивляется тому, как скудны были эти результаты, как мало оказалось верующих во Христа. Чем объяснить этот факт? Здесь, по воззрению евангелиста, осуществилась угроза Божия иудейскому народу, которую некогда произнес пророк Исайя. При этом евангелист кратко резюмирует свидетельства, которые имеются о Христе в ранее приведенных Иоанном речах Христа иудеям.

Просмотры (37)